Хороший, плохой, Хайд: 7 оттенков «Странной истории доктора Джекила»

На прошлой неделе поклонники приключенческой литературы отмечали 175 лет со дня рождения Роберта Льюиса Стивенсона. На счету классика немало прекрасных романов, повестей и рассказов, но 99% читателей знают его по бессмертному произведению, где юный смельчак Джим Хокинс отправился в плавание в компании хвастливого сквайра, благородного доктора и коварного кока с одной ногой.

А вот оставшийся 1% книголюбов в осеннюю пору наверняка перечитывает другую нетленочку Стивенсона – готический триллер «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», чей отпечаток в поп-культуре не менее (если не более) существенен. Даже хитовое «Разделение» отчасти выросло из джекиловской концепции двуединства, согласно которой в одном человеке уживаются разные личности, только и ждущие возможности пойти своими путями. Без дальнейших промедлений представляем вашему вниманию несколько экранизаций «Странной истории», которые адаптировали ее весьма любопытным образом.

«Доктор Джекил и мистер Хайд» (1920)

Лучшая из немых версий «Странной истории», причем это уже 11-я ее экранизация. Сюжет вдохновлен не столько оригинальной повестью, сколько пьесой по ее мотивам. Написал ее Томас Рассел Салливан, в соавторстве с Ричардом Мэнсфилдом, сыгравшим Джекила/Хайда в соответствующей постановке. В фильме роль доктора исполнил видный трагик Джон Бэрримор: Джекил сходу заявлен как идеалист и филантроп, на собственные средства содержащий лечебницу для обездоленных. Из-за этого он уделяет недостаточно времени своей даме сердца (весь романтический мелодраматизм выдумал Салливан), а к идее разделения двух сущностей приходит с легкой руки ее папеньки, убежденного, что подавление желаний не уничтожит внутреннего дикаря, а способ победить искушение – поддаться ему.

Доктор изобретает зелье, позволяющее материализовать дурную сторону его натуры в отдельном человеке, и вот искусство монтажа вкупе с богатой мимикой Бэрримора превращает благообразного джентльмена в троглодита. Почтенному артисту поначалу даже макияж не требуется, чтобы проиллюстрировать падение химика, но чем дальше, тем больше он смахивает на исчадие ада. И ведет себя положенным образом – рычит, скалится, топчет детей. Как гласит легенда, грим Хайда, в котором Бэрримор явился заключать сделку по недвижимости, помог ему сбросить цену на дом, что актер планировал приобрести. Еще тут имеется внезапная, но чертовски впечатляющая сцена, где Хайд является к спящему Джекилу в облике гигантского паука и просачивается в него, провоцируя преображение.

«Доктор Джекил и мистер Хайд» (1931)

Каноничная экранизация повести вышла в эпохальный год, когда успех «Дракулы» и «Франкенштейна» оповестил кинозрителей о рождении нового жанра – коммерческого студийного хоррора. Релиз первого состоялся в феврале, второго – в ноябре, а в декабре прошли показы «Доктора Джекила», позже завоевавшего несколько престижных наград. «Раздвоившийся» Фредрик Марч был признан лучшим актером на фестивале в Венеции и получил «Оскара» (разделив статуэтку с Уоллесом Бири из семейно-боксерской драмы «Чемпион»). Адвокат Аттерсон, рассказчик «Странной истории», здесь, как нередко случалось и в прочих киноверсиях, разжалован в статисты, зато ничто не отвлекает от главного героя и его альтер-эго.

Теорию сосуществования двух противоположных натур доктор излагает на лекции, после чего подтверждает ее на практике: дебютное перевоплощение в монстра изумительно снято с применением зеркала и POV-кадров. Технику создания визуального ряда, где лицо Джекила на глазах сменяется физиономией Хайда, режиссер Рубен Мамулян и оператор Карл Штрусс долгое время держали в секрете, и лишь спустя три десятилетия тайное стало явным (вся хитрость – в искусном использовании цветных фильтров, их перемещение по объективу позволяло герою меняться без монтажных склеек). Джекил готов променять тайны науки на семейное счастье, но властный отец его суженой заставляет их откладывать свадьбу. Из-за этого доктор сублимирует неудовлетворенные страсти в похоть Хайда, а тот нещадно абьюзит певичку из бара, чуть не доведя ее до суицида.

По меркам кинематографа 1930-х в «Джекиле» на диво много обнаженной плоти, один раз даже почти мелькает женская грудь. Грустно, но логично, что в эпоху Кодекса Хейса фривольные изображения были вырезаны. Изначально Paramount предлагала ведущую роль упомянутому Джону Бэрримору и сулила аж $12 тыс в неделю, но он отказался и подписал контракт с Metro-Goldwyn-Mayer. На заре 1940-х MGM организовала собственную экранизацию «Странной истории», завербовав в каст Спенсера Трэйси, Ингрид Бергман и Лану Тернер. Заодно боссы решили избавиться от конкурентов и выкупили права на более удачный фильм Мамуляна, который с тех пор долго считался утраченным. Копию обнаружили в архивах студии только в конце 1960-х, и после серии подпольных показов MGM дозрела до официального релиза «Доктора Джекила».

«Доктор Джекил и мистер Мышь» (1947)

Минуло несколько лет, и та же Metro-Goldwyn-Mayer обыграла сюжет о Джекиле с Хайдом в коротыше из вселенной Тома и Джерри. Кот возмущается тем, что мышь посягает на его молоко, которое он, в свою очередь, умыкнул из-под носа хозяйки, и замешивает на молочной основе термоядерную смесь. Дабы извечного врага отравить. Но извечный враг не травится, а превращается в мышь-качка, подобным отношением к своей персоне не слишком довольную. И вот уже не Том гоняет Джерри по всему дому, а наоборот. Хотя действие бодрящего пойла в какой-то момент кончается, и мышонку приходится спешно изготовлять новую порцию. Которую крадет и выпивает (напрасно) Том.

Никаких вам сентиментальных соплей – только экшен, только хардкор! Учитывая, что и сами Том с Джерри воплощают перманентный конфликт противоположностей, идея Стивенсона мгновенно впиталась в почву легендарного соперничества, а плодом ее стал нетривиальный мультик с физическими трансформациями и потешным финальным твистом. В 1940-м режиссеры Уильям Ханна и Джозеф Барбера сняли первую зарисовку из цикла «Том и Джерри», а теперь отметили его юбилей с 30-й новеллой, где грызун по традиции победил, причем в весьма нахальной манере. 

«Два лица доктора Джекила» (1960)

В 1950-х «Странной историей» вертели то так, то эдак, откровенно (и не всегда успешно) изгаляясь над наследием Стивенсона. В «Сыне доктора Джекила» отцовские опыты продолжил отпрыск одиозного ученого, воспитанный Аттерсоном. Чуть позже популярный сюжет спародировал дуэт Эббота и Костелло, в разных фильмах встречавший то Франкенштейна, то мумию, то человека-невидимку. А 1960-е открылись занятным британским экспериментом «Два лица доктора Джекила» от студии Hammer, где от оригинального романа сохранилось немногое, зато добавилось кое-что самобытное. Джекил (Пол Мэсси с бородой), во-первых, обзавелся супругой, которая за спиной муженька крутит шашни с его приятелем. Того играет Кристофер Ли с внушительными бакенбардами. Ну а во-вторых, Хайд (Пол Мэсси без бороды) здесь внезапно красавец!

То есть, конечно, в его белозубой улыбке, безупречной коже и общей подтянутости сквозит нечто инфернальное. Эдакая элегантность Дориана Грея, заключившего сделку с нечистым. Но все равно нужно отдать должное сценаристу Вульфу Манковицу и режиссеру Теренсу Фишеру (снял культового «Дракулу» той же студии Hammer с тем же Ли), которые сломали шаблон и напомнили, что зло может быть и таким – неотразимым. Плюс щедро насыпали эксцентричности, вроде зажигательного танца со змеей, посвященного всем фанатам «От заката до рассвета», и маргинальных локаций, которые посещает Хайд. В их числе арена для кулачных боев, кабак с карликом-официантом и даже опиумный притон. Джекил же в итоге побеждает в себе Хайда и принимает ответственность за его преступления.

«Доктор Джекил и его женщины» (1981)

Джекил и Хайд образца 1970-х переживали воистину причудливые метаморфозы. «Странную историю» превращали то в эротику (название «Непослушный доктор Джекил» говорит само за себя), то в блэксплотейшен (чернокожий врач из «Доктора Блэка, мистера Хайда» трансформируется в белого маньяка), то в мюзикл с Кирком Дугласом. Неясно, что из перечисленного страшнее. Другие чудные опусы всплыли в 1980-х, начиная с «Доктора Джекила и его женщин» за авторством известного эротомана Валериана Боровчика. Ученый тут надумал жениться, но семейному благополучию угрожают происки темного двойника, в которого обращается герой, приняв ванну с химикатами.

Это аниткварное кино, где высокохудожественные эпизоды разбавлены сценами насилия и всяческими перверсиями, – редкий пример разделения полномочий Джекила и Хайда меж двумя актерами. Первого играет Удо Кир, второго – Жерар Зальцбер, чей Хайд развивает образ из «Двух лиц»: перед нами не обезьяноподобное чудище из ранних версий, а психопат с внешностью серийного убийцы, которая причиняет гораздо больший дискомфорт, чем выпученные глаза и торчащие клыки. А в конце Боровчик идет еще дальше предшественников и окунает в ванну невесту Джекила, которая тоже превращается в монстра, – своеобразный оммаж картине «Доктор Джекил и сестра Хайд», где женские гормоны сделали из мистера миссис.

В 1990-х этот прием попытался повторить режиссер Дэвид Прайс («Доктор Джекил и мисс Хайд»), но вышла нелепая мишень для антипремии «Золотая малина». С пародиями «Странной истории» вообще не особо везло: инфантильный юмор «Доктора Хекила и мистера Хайпа» вызывает жалость пополам с унынием, а «Джекил и Хайд… Снова вместе» тонет в скабрезности, выставляя Хайда свингером и в буквальном смысле вынуждая Стивенсона переворачиваться в гробу. Да, фильм завершается сценой, где скелет Роберта Льюиса вертится вокруг своей оси и ворчит из-за того, что его историю испоганили.

«Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (1985)

Советской вариацией на тему «Странной истории» в середине 1980-х занялся Александр Орлов, прежде поставивший телеспектакль «Тайна Эдвина Друда» по Чарльзу Диккенсу и «Женщину, которая поет» с Аллой Пугачевой в образе певицы. Его «Джекил» – импозантная драма с музыкой Эдуарда Артемьева и виртуозным перформансом Иннокентия Смоктуновского, чьи седые виски очень идут доктору в цивилизованном облике. Его Хайд же – нервический субъект, чем-то напоминающий, как ни странно, Алекса из «Заводного апельсина». Шляпа, трость, силуэт на фоне локации, залитой призрачным светом, и дикие пляски – визуал, роль, тревожное музыкальное сопровождение завораживают в равной степени.

Еще любопытна предыстория персонажа, оформленная флешбэком в винтажных тонах сепии. Джекил вспоминает, что в юности его учили добру и служению человеку. А потом его занесло на войну в Африке, и та «проявила неизвестные стороны его души». Столкнувшись с мрачной изнанкой человеческой натуры, совестливый полковой врач дал себе слово не изменять добродетели после окончания боевых действий и задумался над тем, как бы разделить «вечно враждующих в нем близнецов». Эксперимент, который он прямо называет кощунственным, оказался для него сверхъестественным проявлением ПТСР и напомнил о высокой цене, что блестящие умы порой платят за научные ошибки.

«Доктор Джекил и мистер Хайд» (2003)

К нулевым «Странная история» исчерпала себя, однако изредка все еще появлялись неординарные экспонаты, ухитрявшиеся after all this time вливать в произведение Стивенсона свежую кровь. Один из них – ТВ-фильм британца Мориса Филлипса, снимавшего клипы для Whitesnake и Пола МакКартни и поставившего эпизод сериала «Пуаро» с Дэвидом Суше. В его «Джекиле» доктор освещает свою теорию на лекциях и защищает ее перед медицинским советом, который не дает согласия на продолжение исследований и прекращает их финансирование. Джекил планирует ставить опыты на пациенте психиатрической клиники по фамилии Хайд, но тот кончает с собой, и доктору приходится самому стать подопытным кроликом.

Сцена первого знакомства двух половинок разворачивается в воображении героя, где встречаются двое близнецов. Далее Хайд по классике посещает злачные места, а зритель следит за происходящим в том числе глазами служанки (реверанс в сторону «Мэри Райли» с Джулией Робертс и Джоном Малковичем). По меркам телепроектов оформлено и разыграно все это более чем прилично, с отчетливым визуальным контрастом между миром высших кругов, где привык вращаться доктор, и грязной уличной реальностью, обволакивающей мистера Хайда. Но с темой классового конфликта фильм не перебарщивает, оставаясь угрюмым викторианским триллером о проклятии двойственности, делающим честь колоритному артисту Джону Ханне.