Татьяна Веденеева снова играет в знаменитой истории – на этот раз на сцене Театра на Трубной.
Два друга – Джек Чеснэй (Александр Сеппиус) и Чарли Вайкэм (Никита Плахотнюк) – влюблены в Китти (Екатерина Лисицына) и Энни (Ольга Грудяева), воспитанниц адвоката Спетлайга (Александр Овчинников). У молодых людей самые серьезные намерения, и они приглашают своих возлюбленных в гости, чтобы представить их тете Чарли – донне Люции д’Альвадорец (Татьяна Веденеева), миллионерше из Бразилии, которая как раз собиралась навестить племянника.
Именитая гостья задерживается. Чтобы двойное свидание не сорвалось (оставаться наедине с незамужними девушками по нормам викторианской Англии было недопустимо), друзья выдают за нее переодетого Бабса Баберлея (Иван Мамонов), что приводит к целому ряду забавных обстоятельств, которые выходят на новый уровень, когда в доме появляется настоящая донна Люция на пару со своей воспитанницей Эллой Делэй (Екатерина Олькина)…
Уже в этом кратком описании завязки сюжета пьесы Брэндона Томаса видны расхождения с поставленным по ее мотивам и знакомым всем фильмом «Здравствуйте, я ваша тетя!» (1975), в котором тоже играла Веденеева, но не бразильскую миллионершу, а ее воспитанницу Эллу. Так в культовой телекомедии Бабс в искрометном исполнении Александра Калягина представлялся донной Розой, Китти именовалась Бетти, а Спетлайг – судьей Кригсом.
Однако на деле расхождений намного больше, и они куда серьезнее, чем просто смена имен. В частности, Бабс в пьесе – вовсе не нищий пройдоха, забравшийся в дом Чеснэев, скрываясь от полиции, а их сосед, разорившийся лорд, играющий в театре женскую роль. Что объясняет и то, что он так правдоподобно изобразил даму, и то, что вообще оказался в платье.
Значительные отличия наблюдаются и во взаимоотношениях других персонажей, но это лучше оставить за скобками, чтобы обойтись без спойлеров. Единственное, что обязательно нужно отметить, – все это в итоге делает спектакль если не смешнее, то мелодраматичнее. Не исключено, что в финале слезы у кого-то из зрителей прольются не только от смеха, но и от умиления.
Вообще, спектакль Сергея Дьячковского почти не использует приемы и трюки, найденные для фильма. Иван Мамонов намного брутальнее Калягина. Ничего общего нет у мелкого хама Спетлайга, которого играет Александр Овчинников, с тем агрессивным, не видящим преград ловеласом, что получился когда-то у Армена Джигарханяна.
Главное же – охота за миллионами донны Люции и матримониальные виды на нее со стороны полковника Чеснэя (Вадим Колганов) и Спетлайга здесь отходят на второй план, уступая место любви, которой переполнены сердца большей части героев. Поэтому и образы некоторых персонажей воспринимаются совершенно иначе – с большей симпатией и сопереживанием. Хотя для пущего комедийного эффекта и тут в ход идут шуточки, не имеющие никакого отношения к оригинальной пьесе Томаса.
Чего стоят, например, вариации фамилии д’Альвадорец. Установка, что она непривычна английскому уху и запомнить ее решительно невозможно, позволила актерам резвиться самым изощренным образом и называть донну Люцию то Ставрополец, то Мандалорец, то даже Юннамориц (Юнна Мориц – русская поэтесса, – КР). Громкий хохот зала сопровождал и строчки «Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой…» (слова из хита Тани Булановой, – КР), презентованные Бабсом как стихи собственного сочинения, которые с восторженным придыханием вспоминает позже Элла.
В целом жанр фарса явно по сердцу всем участникам постановки, и она, как хорошее вино, наверняка со временем станет только лучше. Появятся новые шутки, а сцены вроде эпизода с двумя шиллингами, которые просит одолжить Бабс, или со шляпой, беспрестанно сбиваемой им с головы адвоката Спетлайга, обретут отточенность, доведенную до автоматизма.
И кстати, веселиться, глядя на них, – куда большее удовольствие, чем сравнивать постановку с фильмом. А самое приятное – с удивлением обнаружить, что, как бы ты ни любил комедию с Калягиным, версия Театра на Трубной в некоторых аспектах ее превосходит.
Ближайшие показы 12, 13 и 24 ноября
Комментарии