«Северные воды»: Как Колин Фаррелл стал психопатом и почему это надо увидеть

В середине августа вышел финальный эпизод «Северных вод» – исторического эпика о промысловой экспедиции британского китобойного судна. На борту «Добровольца» судьба свела сразу нескольких заслуживающих внимания персонажей: бедствующего убийцу и психопата Генри Дракса (обросший Колин Фаррелл), военного врача Патрика Самнера, вернувшегося из Индии с ранением и пристрастием к опиуму (Джек О’Коннелл), надумавшего выручить большие деньги за счет страховки капитана Браунли (Стивен Грэм), его алчного и коварного помощника Кавендиша (Сэм Спруэлл) и многих других.

Все эти герои вышли из-под пера Иэна МакГвайра, красочно описавшего быт и нравы морских бродяг середины девятнадцатого века. Канал BBC не упустил столь фактурный первоисточник из виду и снял разделенный на пять глав эпик, позволивший создателям как следует поиграть с жанрами, не отходя от оригинальной истории. Экспедиционная драма сначала превращается в детектив в замкнутом пространстве (убийство на корабле прилагается), затем в рассказ о выживании, а после – в историю о познании окружающего мира и его принятии.

В какой-то момент появляется даже элемент сюрреализма – и это, пожалуй, слишком изящное определение для подступающего безумия, выплескивающегося в виде чего-то древнего и языческого. Но и это не финал: под конец «Северные воды» и вовсе запутывают зрителя, грозя превратиться в рассказ не то о приходе к Богу, не то о мести, не то о бесповоротном очерствении души.

Маленький дисклеймер: если вы ожидаете развлекательной саги, полной романтики морских путешествий, то будете жестоко разочарованы. Рейтинг 18+ в конкретном случае – не пустой звук, и дело именно в приверженности к натуралистичному подходу. В числе регулярных эпизодов: боевые сражения, забой морских котиков, убийство кита, извлечение осколков из открытых ран и операции без наркоза, так что стоит как следует подумать, сможет ли любовь к ведущим актерам перевесить тяжесть этой истории, поданной к тому же с максимальным внутренним накалом.

Отсюда же вытекает и главный плюс «Северных вод» – смелость создателей, сумевших выдержать нужный баланс. Они не смакуют эпизоды насилия, но при этом лишают свое детище любых намеков на сантименты и ненужный символизм (за исключением разве что последней серии).

Грозным предупреждением веют слова о том, что китобойная экспедиция – это бегство от цивилизации, но рано или поздно к ней придется вернуться. Звериные законы начинают действовать практически сразу по отплытию, хотя некоторые из членов экипажа следуют им всегда. Генри Дракс, кажется, неутомим, а его поведение строго регламентировано лишь в порядке действий: резать, убивать, освежевывать и вновь браться за оружие. Фаррелл играет его на пределе возможностей и, хоть иногда выдает чуть больше экспрессии, чем нужно, тем самым создает достоверное ощущение энергии, которая переполняет его героя. Малейший импульс выливается в молниеносное действие, и если предсказать его еще можно, то вот предотвратить – нет.

С саспенсом дела в принципе обстоят отлично: происходящее не замедляется искусственным способом, но при этом не теряет обволакивающего фаталистического флера. В этом отчасти есть и влияние первоисточника, не лишенного четкой композиции и заранее продуманных ходов, укрепляющих в осознании, что судьба персонажей действительно предрешена. Когда главному герою говорят, что он должен выжить, в теории это должно сбавить градус напряжения, но в «Северных водах» этого нет за счет богатой динамики происходящего.

Патрик Самнер, во-первых, не вовлечен в корабельную суету и по долгу занятий наблюдает за многими вещами со стороны. Во-вторых, именно ему уготована самая впечатляющая трансформация. В первых двух сериях врач проводит большую часть времени в бессознательном состоянии. Причин много – случайная драка, мгновенно сбивающая с него самоуверенность бывалого вояки, привычное опиумное опьянение (флешбэки намекают на интригу, но в целом понятно, отчего люди в кошмарах видят те или иные вещи), морская болезнь, серьезное обморожение.

В последующих эпизодах Самнер матереет, хотя то, каким герой хочет себя видеть, по-прежнему не соотносится с действительностью. И здесь прекрасно рисуется разница между тем, как ты описываешь то, что чувствуешь и что испытываешь на самом деле. Другие герои, к слову, лишены такой роскоши: их переживания и мысли отражаются только на лицах, что лишь доказывает профессионализм актеров и мастерство кастинг-директора.

Высокий слог контрастирует с убогим окружением, бравада о намерении не сдаваться – с криками отчаяния. Для «Северных вод» отлично подойдет отрывок из стихотворения другого ирландца, наглядно иллюстрирующего, как чувство локтя перерастает в нечто большее – ощущение общей вины, мысль о которой никто не смеет высказать вслух: «Тяжелым грузом грех чужой ложится на сердца, и кем-то пролитая кровь жжет каплями свинца». Кошмары прошлого здесь если не забываются окончательно, то вытесняются ужасами настоящего. Но есть светлая сторона: в «Северных водах» звучит и утешительная истина – момент слабости не делает тебя слабым человеком.

Разговоры про закат великой империи, разницу в менталитетах и афоризмы вроде «Вы же не настолько наивны, чтобы верить в справедливость?» с течением времени остаются где-то на зыбком горизонте. Остается лишь быт, рутина, занимающая все без исключения дни. Чтобы чуть разнообразить размеренный темп повествования, который необходим для поддержания атмосферы, и не дать зрителю заскучать, создатели используют все способы – от работы художника-постановщика до операторской.

Стилистика и работа с фактурой прекрасны, а атмосфера настолько густая, что ее можно черпать ложкой. Камера выхватывает потертый кирпич и прогнившее дерево. Крупную вязку свитера и спутанную медвежью шерсть. Неровные отблески света и флакончик лауданума. Потроха, от которых идет пар («Вот она изнанка балов – мир вони и скотства»). Испещренные шрамами руки. Белки глаз в кромешной темноте. Заледенелое пальто, которое разрезают на еле живом человеке. Контрастные кадры, словно сошедшие с полотен Караваджо, сменяются ослепляющими ледяными пустошами, а пот и спертый воздух узких кают – холодом и безразличием бескрайних просторов.

Пересказанные слухи и теории заговора, пустое бахвальство и лицемерные беседы мало-помалу сходят на нет, уступая место музыке. Саундтрек эклектичен: есть раскатистое и глубокое электро, крики китов, а еще народные песни, то задорные, то трагичные. Разбавляют происходящее и крупные, почти интимные планы (Эрос и Танатос всегда ходят рядом), и черный юмор, который понятен зрителю, но не всегда очевиден для самих героев. В этот дикий микс из жестокости, суеверий органично вплетаются любые мотивы. Даже брошенная вскользь фраза про каннибализм не выбивается из контекста.

По «Северным водам» в принципе можно составлять отдельный алфавит: алчность, безумие, выгода, голод, дедовщина, жертва. Очевидно одно: это не картина о силе человеческого духа, что выделяет сериал в череде схожих по тематике проектов. Другое кардинальное отличие – отражение реальности без прикрас и какой-либо моральной оценки: зритель наблюдает за тем, как отдельно взятый человек совершает ошибки, а потом пытается справиться с их последствиями. А затем снова совершает ошибки, которые уже выглядят как осознанный выбор, а не занятие позиции жертвы или полное отрицание действительности.