Сергей Сельянов – о героях нашего времени, рисках и авторском кино

Сергей Сельянов учился на строителя – на факультет Тульского политеха он поступил специально, чтобы снимать кино на любительской киностудии при институте. Несколько лет спустя он окончил сценарный факультет ВГИКа, а в 1989 году – Высшие курсы сценаристов и режиссеров, где обучался у самого Ролана Быкова.

После многолетней работы над собственным кинодебютом «День ангела» Сергей Сельянов организовал и возглавил кинокомпанию СТВ, которая за время своего существования выпустила несколько десятков художественных, документальных и анимационных фильмов, многие из которых удостоились наград на российских и международных кинофестивалях. В истории новейшего кино его имя неразрывно связано с творческим путем Алексея Балабанова, чьи фильмы он продюсировал и активно продвигал на международной арене. Однако к 70-летию Сергея Михайловича «КиноРепортер» решил собрать его высказывания и по другим важным вопросам.

Об устройстве киноотрасли в начале 2000-х

Задача продюсера заключалась в том, чтобы потерять не 150 тысяч, а 50, и считать, что ты добился коммерческого успеха. Вот такая парадоксальная ситуация. Мы снимали кино вопреки: все было замешано на любви. Знаете, фильмы делаются двумя способами. Первый – собираются все средства, и кино уходит в производство. Это, наверное, правильно, но я всегда действовал иначе – запускал фильм с минимальным денежным заделом. Если ждать все деньги, можно прождать всю жизнь.

О кинодебюте

Во времена так называемого застоя, я хорошо понимал, что в кино мне а) не попасть, б) я этого и не хочу. Я хотел делать кино независимо ни от кого, и «День ангела» был снят именно таким образом. 

О режиссерах

Кино вычерпывает энергию просто до дна. Это очень энергоемкий вид деятельности. Режиссеры делают все на страшном нервном напряжении, и это всепоглощающие амбиции, в хорошем смысле этого слова.

О том, что необходимо режиссеру

Талантливому режиссеру необходимо иметь орган, который отвечает за соответствие реальности. Ограничения, в том числе и финансовые, – это то, что усиливает возможности режиссера. Есть такой железобетонный ограничитель – это формат кадра. Он различается по пропорциям, но это все равно прямоугольник, который длинной стороной лежит в основании. Почему не треугольник, почему не квадрат? Где свобода творчества? Никто об этом не говорит. Наоборот, это воспринимают естественно.

О главной задаче продюсера

Единственная и довольно простая задача продюсера – сделать правильный выбор. 

О бюджетах

Когда меня спрашивают, какой бюджет фильма, мне всегда немножко, как бы это сказать, неловко. Как режиссеру, у которого спрашивают: «Что вы хотели сказать своим фильмом?» Разумеется, я ощущаю, сколько фильм будет стоить, даже что-то рисую для себя, но вообще это не рациональный подход. У меня просто есть чувство, что я с этим справлюсь, а иначе бы я не брался.

О предсказании успеха

Определить успех можно только задним числом, когда фильм состоялся. Только тогда это становится неким объектом изучения, объяснения, построения различных теорий. Всего того, чем я не занимаюсь. Я просто в мозжечке что-то откладываю и с этим знанием дальше живу. Успех вообще нигде не просчитывается, в том числе в Голливуде. То есть, он просчитывается, но КПД киноиндустрии, как у паровоза – чуть больше 3%. Это как в казино. Кино – вообще рискованный вид деятельности, не окупится может любой фильм.

О поисках партнеров в Америке

Мы финансировали производство фильма «Брат 2» в Нью-Йорке, Питтсбурге и Чикаго. Кто-то из журналистов на этот счет сказал, что, мол, в то время как Америка не дает кредиты России, русские передают деньги в американскую киноиндустрию. Отчасти так и есть. Я очень хотел найти партнера в Америке и был к этому близок, но в результате ничего не получилось. Осталось довольствоваться тем, что мы американцам деньги платим, а они на нас работают.

О съемках культового кино

Первое, что сразу хочется сделать, – это создать шедевр. Но снять на заказ культовый фильм – нереально. Когда говорят про «золотой фонд» советского кино, всегда забывают, что тогда производили по 150 фильмов в год. И эти 50 картин «золотого фонда» набрались за 30 лет. Везде и во все времена на круг выпускается менее 10% фильмов, которые могут называться фильмами. Остальное – шлак. Так устроена любая индустрия.

О герое нашего времени

Я не хочу банальностями заниматься, уверен, что аудитория и без меня прекрасно знает, что существует целый набор персонажей: золушки, ильи муромцы, шварценеггеры. Найти героя, который овладеет сердцами подавляющего большинства зрителей, рациональным способом невозможно. Иногда он приходит сам: например, «Брат» появился потому, что появился. Новый герой рождается максимум раз в 20 лет в любой кинематографии. В Америке, может быть, чаще, в силу огромного количества ресурсов, которые направлены на производство кино. Хотя в России народ до сих пор больше человека, в Америке – человек больше народа.

О неотъемлемом праве снимать кино

Определять, что происходит на кинорынке, безусловно, могут самые разные структуры, в том числе – властные. И ничего плохого в этом нет. Нельзя отнять у государства право на госзаказ у каких-то корпораций. Это право вообще нельзя отнять ни у кого. Я лично считаю, что каждый вправе создать свое кино. Те же «Семнадцать мгновений весны» или «Место встречи изменить нельзя» – бесспорные  хиты – тоже в каком-то смысле сделаны по заказу.

Об авторском кино

Для меня разделения «кино как бизнес» и «кино как искусство» не существовало никогда. Было просто «кино», которое выплавляется из таланта, техники и денег. Но я сильно ошибся, пытаясь предугадать пути развития российского кино. Я считал, что оно будет расти с ростом аудитории кинотеатров. А этого не произошло. И главное препятствие – не цензура, а именно отсутствие запроса. Кроме того, многим стало гораздо интересней играть в зрительское кино. Мы, СТВ, делали и будем делать авторские проекты. Потому что мы можем и хотим. Но не все могут, даже среди тех, кто хочет. Просто дорого. А загонять авторское кино исключительно в малобюджетный коридор тоже ошибочно: это не способствует росту его популярности. 

О любви к анимации

В детстве я очень любил мультфильмы, и когда мои товарищи и давние партнеры создали необходимую базу для производства анимации и предложили мне что-то сделать, я сказал «да». Это было безотчетное «да», основанное на детских воспоминаниях. Фрейдизм, в общем.

О девизе «пусть расцветают сто цветов»

В моем выборе играет какую-то роль что-то, связанное с этническим разнообразием мира. В этом нет никакого смысла, но мне это чрезвычайно интересно. Это мое личное поле для упражнений. Немец, еврей, русский, татарин – все из этой оперы меня с детства почему-то волнует.  У меня нет на этот счет никаких специальных теорий. Мне просто интересно, как русские в Америке или как американец в России себя поведут.

О сказках

Мы делаем фильмы для российского зрителя. «Конек-Горбунок» – одна из основ нашей национальной идентичности, сказка «Огниво» в каком-то смысле тоже наша, это что-то из детства, во всяком случае для нескольких поколений. Тем не менее, нам хотелось еще больше связать ее с нашей страной, традициями, фольклором. Так, например, появились птицы Гамаюн и Алконост, которых у Андерсона нет. Но самое главное, что все эти истории – они про людей и про человеческие отношения, даже самые волшебные. 

О сценариях и сценаристах

Можно научиться построению сценария, можно научиться неким драматургическим ходам, но невозможно научиться писать диалоги, если Бог этого не дал. Да и на вопрос о том, что представляет из себя хороший сценарий ответить можно только формально – это история, в которой сюжет и характеры развиваются в правильной гармонии. Лучшего ответа нет – ни у нас, ни в Америках, нигде. Сценарий – это самое сложное. 

О свободе и глубинных смыслах

В Советском Союзе кино искало смыслы, которых жизнь нашим соотечественникам не давала. Был массовый запрос на свободу: везде, где хоть какой-то огонечек свободы мелькал, – его видели, на него шли. Система рухнула, а вместе с ней – и смыслы. Воздуха стало сколько хочешь, но тогда же все крупнейшие и талантливые советские кинематографисты оказались беспомощны. Они не знали, что делать в условиях этой свободы. А сейчас кино – это просто кино. Не больше и не меньше.

О выборе пути

Если ко мне приходит школьник и спрашивает, в какой кинематографический институт ему лучше пойти учиться, то я отвечаю, что правильно пойти поработать медсестрой или куда-нибудь поехать. Внутренний объем и масштаб нужно наработать. Если для человека понятия «любовь», «земля», «родина», «смерть», «ревность», «месть», «извращение», «победа» – это условные, ничего не значащие выражения, у него не получится сделать кино. На этом строится любое искусство, в том числе и развлекательное.