Обзор самых заметных и самых занятных премьер.
Колин Фаррелл и Вигго Мортенсен спасают тайских детишек и замахиваются на «Оскар», Тим Рот люто газлайтит Ребекку Холл, Вайнона Райдер снова ничего не понимает, медработники распределяют донорские органы, а корейский суперагент в стрингах истребляет лысых зомби.
«13 жизней»
Летом 2018 года весь мир пристально наблюдал за двумя событиями: чемпионатом мира по футболу в России и операцией по спасению юных футболистов в Таиланде. Тогда команда местных пацанов в составе 13 человек, включая тренера, решила погулять по пещерам, как вдруг начался сильный дождь, и пещеры эти затопило. Вызволить их пытались на протяжении почти трех недель, но закончилось все относительно хорошо. По крайней мере, для самих мальчиков.
Вскоре эту чудесную в прямом смысле историю все благополучно забыли. А Рон Ховард не забыл. Более того – взялся ее воспроизвести на экране. Для чего собрал внушительную команду звездных артистов: Колина Фаррелла, Вигго Мортенсена, Джоэла Эдгертона. И вообще нехило так развернулся. Чуть ли не с замахом на «Оскар»: в какой-то момент компания MGM, на балансе которой числился фильм, так преисполнилась энтузиазма, что запланировала выпустить его в кинотеатрах осенью – в разгар так называемого наградного сезона. Но потом гигант Amazon поглотил MGM и широкий прокат фактически отменил (не считая ограниченного релиза в конце июля).
Что, впрочем, возможности выдвижения как минимум на пару-тройку номинаций не отменяет. «13 жизней» – из таких как раз фильмов, которые на «Оскаре» любят, масштабная духоподъемная лента про беспримерный героизм. Хотя на фоне прочих подобного рода опусов этот выделяется тем, что почти ничего особенно не драматизирует, делая упор на подробном (возможно, чересчур подробном) описании того, как все было. Из-за чего больше похож скорее на документальную реконструкцию.
С другой стороны, зачем что-то дополнительно драматизировать, когда исходный материал сам по себе достаточно драматичен, а подача настолько реалистична, что кажется, будто Рон Ховард специально еще раз запихнул пацанов в пещеру и заставил Фаррелла, Мортенсена и Эдгертона самолично за ними лезть. Вполне вероятно, так и было.
А главное – сейчас нам это как бальзам на израненные души. Привет из вроде бы недалекого, но кажущегося сном прошлого. Когда все в обнимку радовались празднику футбола в России, когда на выручку тем ребятам сорвались тысячи добровольцев со всей планеты и когда не было международных новостей важнее.
«Воскрешение»
Сильная независимая женщина™ живет полной жизнью: руководит какими-то инновационными научными проектами в крупной компании, наставляет в вопросах межполовых отношений молодую подчиненную, имеет послушного любовника, готового по одному звонку к ней сорваться, воспитывает почти взрослую дочь. Все у нее замечательно и безоблачно, пока однажды не появляется на горизонте некий мужчина, явно старый знакомый. И тогда она тут же напрочь слетает с катушек, моментально превращаясь в параноика и истеричку.
До определенного момента фильм Эндрю Семанса (ранее в основном продюсером трудился, фактически это его режиссерский дебют) более-менее четко следует по накатанному маршруту триллера старорежимного образца. Таинственный мужчина преследует с недобрыми намерениями женщину, та паникует, обращается в полицию, ей говорят: «Когда убьют, тогда и приходите» – все как обычно.
А потом главная героиня произносит длинный монолог, в котором рассказывает о том, откуда она, собственно, того мужчину знает и почему его так боится. И тут фильм трансформируется из стандартного триллера в триллер не психологический даже, а психопатический. Наглухо отбитый, если уж начистоту. В хорошем смысле.
Злодея-маньяка играет Тим Рот, артист диапазона широчайшего. Но вот таких ролей у него еще точно не было. Его персонаж, видите ли, – абсолютный чемпион Вселенной по газлайтингу. Тварь-манипулятор высочайшего класса. А также, не исключено, каннибал. Нормально, да? Соответственно, Ребекка Холл играет его жертву, низвергнутую им в самую адскую бездну безумия. Положим, не такую прямо уж глубокую, какие встречаются в иных произведениях Говарда Лавкрафта и Клайва Баркера. А впрочем, баркеровских глубин фильм ближе к развязке как раз вполне достигает.
«Картер»
Атлетического телосложения мужик просыпается в гостиничном номере без памяти, со свежим крестообразным шрамом от операции на затылке и в одних лишь зеленых стрингах. Внезапно в комнату врываются очкарики с пистолетами и спрашивают его про какого-то доктора, который изобрел лекарство от зомби-вируса, а затем был похищен. После чего раздается звонок телефона из шкафа. Телефон взрывается, а женский голос в голове мужика настоятельно рекомендует ему срочно прыгать в окно.
Постановщик и сценарист Чон Бен Гиль хорошо известен преданным поклонникам южнокорейского кинематографа по незаурядному маньячному детективу 2012 года «Я убийца». Его новый фильм «Картер», как вы, должно быть, уже догадались, тоже довольно незаурядный. Начнем с того, что в нем перемешаны в произвольных пропорциях практически все знаковые боевики за последние лет 30, от «Матрицы» и «Миссия невыполнима» до «Идентификации Борна» и «Джона Уика». И сверху получившееся присыпано зомби-скинхедами. В том смысле, что они натурально все лысые поголовно.
Это, пожалуй, было бы даже не так странно, если бы речь шла о представителе индийского кино. А смотрится «Картер» именно как типичный болливудский (или, скорее, толливудский) блокбастер. Но при этом совершенно никакого отношения к Индии не имеет. То есть в корейском кино тоже хватает странного, и все же есть существенное отличие: у корейцев такого безграничного полета фантазии, не сдерживаемого ни законами физики, ни здравым смыслом, ни даже бюджетом, как правило, не наблюдается.
Причем это касается в том числе сюжета, который столь же непредсказуем, сколь необязателен, так как основная его функция – в непрерывном режиме генерировать предлоги для очередной драки или перестрелки в каких-нибудь экстраординарных обстоятельствах. Чтобы, скажем после затяжной перестрелки в свободном падении главный герой приземлился – и тут же ему нужно было от толп зомби (лысых зомби!) удирать по натянутому над пропастью веревочному мосту.
На деле это, представьте себе, оказывается еще более тупо и увлекательно, чем звучит. Со смехотворными спецэффектами и поистине выдающейся вместе с тем операторской работой – такие немыслимые воздушно-акробатические пируэты камера выделывает. А сцена массовой поножовщины в общественной бане, оккупированной мафией, – это прямо-таки золото без преувеличений. Штучная, короче, вещь. Уникальная в своем роде.
«Цена ошибки»
В обычной нью-йоркской больнице проходит очередное заседание специального комитета, который должен большинством голосов решить, кому из нуждающихся пациентов достанется донорское сердце. В кандидатах – сварливая бабка, корпулентный чернокожий и сын очень богатого человека. Члены комитета, конечно, должны при выборе исходить из объективных, сугубо медицинских соображений. Но, понятно, все несколько сложнее.
Стало быть, перед нами драма не просто медицинская, а узкопрофильная, освещающая актуальные проблемы трансплантологии – как этического свойства, так и сугубо технические. Да к тому же частично выстроенная по образцу классической судебной драмы «12 разгневанных мужчин». Где вместо присяжных – врачи и один священник-юрист.
В основе – пьеса драматурга Марка Ст. Джермейна, по другому произведению которого сейчас готовятся снимать кино о гипотетической встрече Зигмунда Фрейда и автора «Хроник Нарнии» Клайва Льюиса, где роль первого исполнит Энтони Хопкинс. В данной же экранизации задействованы также не последние артисты, пускай и не первого эшелона и широкой публикой подзабытые: Келси Грэммер и Джулия Стайлз.
Вот и о самом фильме можно сказать, что он не первого эшелона. Что отнюдь не порок. Зато познавательно (в контексте американской системы здравоохранения), поучительно (в контексте той же самой этики) и про врачей. А то героев в халатах почему-то у нас принято славить исключительно в однообразных сериалах для домохозяек. И это абсолютно непростительно. Следовало бы почаще людям напоминать, что медики ежедневно имеют дело не только со сложнейшими биомеханизмами, но и с тонкими абстрактными материями.
«Пропавшие в ночи»
Флористка Кэт со своим парнем, инфантильным балбесом, едут провести выходные в затерянный среди лесов домик. На месте выясняется, что произошла, видимо, какая-то накладка, и там уже обосновалась другая пара влюбленных. Но так как ночь уж на дворе, те любезно соглашаются разделить жилище с новоприбывшими. Слово за слово, познакомились, небольшую вечеринку на четверых организовали, общаются, выпивают.
В самый разгар веселья флористка Кэт уходит спать обиженная, а наутро узнает, что ее бойфренд якобы сбежал. Вместе с девушкой, которая из второй пары. Флористка Кэт этого так не оставляет и пытается докопаться до правды, заручившись поддержкой обаятельного хозяина того самого домика.
Режиссерский дебют шоураннера «Возвращения домой» Эли Хоровица (он им на пару с Сэмом Эсмейлом рулил, отличный сериал, к слову) начинается как миллионный по счету хоррор про хижину в лесу. Затем будто бы мутирует в мелодраму для тех, кому за сорок, одновременно с этим по касательной задевая область легкого, чуть ироничного нуара. А в итоге оборачивается кое-чем совсем иным – достаточно тривиальным, но небезынтересным по форме высказыванием на тему страха перед смертью и увяданием.
И все бы хорошо. Если бы не крайне сомнительное (если не сказать – глупое) решение Хоровица запустить параллельно дополнительную сюжетную линию, в которой рассказывается, что на самом деле случилось со спутником главной героини. Из-за чего, естественно, вся интрига – и без того, честно говоря, невеликая – окончательно испаряется.
Приходится Вайноне Райдер, исполняющей главную роль, тащить все на себе. И она в целом неплохо справляется. Образ бедовой тетеньки жалостливого вида, которая попадает в нерядовую ситуацию, ничего не понимает, делает бровки домиком и беспомощно пучит глаза, за все сезоны «Очень странных дел» так к ней прикипел, что сидит на ней как родной. А наблюдать за ее чрезвычайно энергичной мимикой всегда одно удовольствие. Сидишь и умиляешься.
Комментарии