«Роли страдающих женщин теперь мои»: Интервью с Юлией Снигирь

Однажды удивив нас идеальным попаданием в образ королевы, Юлия Снигирь кардинально ушла от него. Только в прошлом году актриса сыграла вместе с Джоном Малковичем и Джудом Лоу в сериале «Новый папа» отчаявшуюся женщину, затем в образе жесткой интровертки искала маньяка в «Хорошем человеке», а впереди несколько новых картин и опять неожиданные роли. «КиноРепортер» встретился с актрисой и выяснил, какие героини ей ближе.

Юлия, вы как-то признались, что не любите интервью на камеру. Это из-за необходимости выдать моментальный и идеальный ответ?

— Потому что интервью предполагает очень много «я» — это правило жанра. Нужно долго и серьезно говорить о себе, а мне это делать становится все сложнее и сложнее. Я репетировала спектакль у Юрия Николаевича Погребничко в театре «Около» — он меня заразил своей самоиронией. Мне теперь вообще очень смешно отвечать на некоторые вопросы. И я думаю, это не про низкую самооценку, как предположила Ксения Анатольевна Собчак в интервью со мной. Просто я мало чего знаю и понимаю в этой жизни. Как и многие.

В одном из интервью вы рассказали, что во время самоизоляции пытались перевоспитать себя — перестать быть вредной и капризной. Уже можно подвести итог?

— Я так говорила? Именно про самоизоляцию? Странно. Самоизоляция ни при чем — я в принципе ловлю себя, когда излишне капризна и требовательна к жизни и к другим людям. Вот у нас была с вами фотосессия, и фотографа я не знала до этого. Прекрасный фотограф Иван Князев, но я видела его в первый раз. Мне комфортно работать с кем-то, кого я хорошо знаю. И я такая: «Нет! Давайте другого фотографа!» Потом открываю его сайт — хорошие снимки делает человек. Согласилась, но приехала на съемку с ощущением внутреннего протеста все равно. А в итоге-то все отлично получилось.

Вы человек, которому всегда все не нравится?

— Мне кажется, что вообще каждому из нас свойственна какая-то категоричность, негибкость и уверенность, что он знает, как лучше. Наверное, любому полезно себя иногда остановить и со стороны на себя посмотреть. Может быть, я и сейчас говорю полную чушь, поэтому иногда осекаю себя и извиняюсь. Причем есть же правило, что нужно до десяти досчитать, а потом сказать. Я пока что до пяти только терплю.

На нашей съемке играл ваш плей-лист — рок-хиты Metallica, Nirvana, The Doors…

— Я разную музыку люблю. Джаз, рок, классическую музыку. У нас дома виниловый проигрыватель — постоянно играет что-то от Джонни Кэша до Эми Уайнхаус. А еще мне важно, какая музыка звучит на съемке. Она меня вдохновляет. Этот плей-лист я специально скачала к нашей фотосессии.

Это правда, что в кино у вас есть табу на съемки обнаженной?

— Нет у меня никакого табу. Вопрос в том, оправдано ли это драматургически. Например, к сериалу «Новый папа» мне задолго до съемок прислали письмо, в котором покадрово объяснялось, как будет сниматься сцена в ванной, где я сижу обнаженная с ребенком. Все объяснили, все рассказали, спросили, могу ли я, нет ли у меня с этим проблем. Вот такой подход. Я не требую того, чтобы передо мной расшаркивались, но хотя бы какое-то мало-мальское оправдание необходимости раздеться хотелось бы услышать.

У вашего супруга Евгения Цыганова похожий подход?

— Скажем так, нам не то чтобы это очень нравится. Мы закрытые ребята не очень европейского менталитета. Нам это чуждо, и, честно говоря, чаще всего это настолько неоправданно в истории и в сценарии, что действительно мы находим аргументы для того, чтобы обнаженку убрать. Я не очень понимаю, зачем в сериале «Хороший человек», например, моей героине откровенные сцены.

То есть эротического фильма от вас не ждать?

— Будет фильм «Казнь» режиссера Ладо Кватании. Он совсем не эротический, просто у меня роль достаточно откровенная. Но пока рассказывать ничего про нее не могу. Сам фильм про маньяка. Достаточно страшная картина, судя по всему, но очень красивая, зрелищная. И я там, как обычно, отвечаю за любовную линию, как и любая женщина-актриса. (Смеется.) Съемки возобновятся в конце января.

Ладо Кватания — сейчас один из самых интригующих молодых режиссеров. Он снял клип для рэпера Хаски «Иуда», который наделал шуму и даже был запрещен.

— Это молодой режиссер, и этот фильм для него дебютный. Мне, кстати, нравится работать с начинающими — это всегда какая-то надежда на светлое будущее. Ощущение, что что-то такое невероятное может случиться, и родится режиссер с большим именем. Работаю с Ладо в надежде на это.

Александр Котт, наоборот, очень успешный режиссер, но вы с ним будете работать впервые…

— Мне нравится то, что Саша делает в кино, и нравится он сам. Это будет детский музыкальный фильм «Чук и Гек», и я там буду играть маму. С удовольствием жду эти съемки. Наверное, они будут непростые, потому что будет зима, холод, город Пермь. Но почему-то мне кажется, что получится хорошее светлое кино, которого у нас мало. А после этого у меня сразу начинаются съемки, опять в дебюте. У актрисы Светы Устиновой. У нее отличная команда собирается — оператор Влад Опельянц, художник Андрей Сарабьянов. История про отношения матери и дочери — очень личная для Светы, но попадающая в каждого, потому что у нас у всех есть мамы, разные истории с ними. Маму мою будет играть Женя Добровольская.

Вы вновь будете играть сильную и закрытую женщину?

— Нет, это достаточно ироничная история, хотя я уже шучу, что после выхода сериала «Новый папа» все роли страдающих женщин нашего кинематографа теперь присылают мне. Говорят, у меня глаза грустные, Наверное, такой родилась.

В своем инстаграме вы очень хвалили сериал «Ход королевы». Сказали, что там «много узнаваемого». Вы ведь тоже серьезно занимались шахматами в детстве?

— До 15 лет, да. Но потом мне это надоело, притом что папа был тренером и хотел, чтобы я стала чемпионкой. Не знаю… Девочкам заниматься шахматами не так полезно, как танцами, например. Ну это я так считаю и всегда отговариваю приятельниц, которые советуются, стоит ли отправить свою дочку в шахматную секцию.

Кстати, в соцсетях актрисам постоянно говорят, как они должны выглядеть, где должны сниматься. Вас это не задевает?

— Глупые комментарии меня раздражают. А если они остроумные, то я только за. Я могу оценить язвительную шутку в свой адрес, но только если это действительно смешно.