Поэзия полураспада: 40 лет «Сталкеру» Андрея Тарковского

Путь «Сталкера» к экранам был мучительным и напоминает фольклорную сказку о том, как бог троицу любит: фильм переснимался три раза с тремя разными операторами и тремя художниками-постановщиками. Впрочем, страсти накалились еще на стадии сценария: Аркадий и Борис Стругацкие сбились со счета, столько раз тиран Андрей Тарковский заставлял братьев переделывать адаптацию их собственной повести. Режиссер числился соавтором, но на деле его вклад ограничивался отправкой принесенных ему вариантов в мусорную корзину. На вопросы, чего же он конкретно хочет, Андрей Арсеньевич отвечал, что не знает, и вообще, это они — писатели.

«Все наши робкие попытки творческого бунта подавлялись безо всякой пощады, — вспоминал Борис Стругацкий. — Лишь однажды, кажется, нам удалось переубедить его: он согласился убрать из фильма петлю времени (которую мы для него же и придумали: монотонно повторяющийся раз за разом проход погибшей некогда в Зоне бронеколонны через полуразрушенный мостик). Он согласился наконец, да и то, по-моему, только оттого, что ему пришлась по душе наша общая идея: в Зоне должно быть как можно меньше фантастики. Непрерывное ожидание чего-то сверхъестественного, максимальное напряжение, вызываемое этим ожиданием, и — ничего: зелень, ветер, вода…»

В конечном счете довольный Тарковский все же буркнул: «Первый раз в жизни у меня есть мой сценарий». Правда, от сюжета книжного первоисточника, «Пикника на обочине», остались рожки да ножки: фигура Сталкера, загадочная Зона и Комната (в повести был Шар), которая реализует потаенные желания. После многочисленных правок главный герой превратился из бандита-афериста в юродивого идеолога, своего рода апостола новой веры, ведущего непосвященных Писателя и Ученого к чуду. Тарковский вооружился проверенными актерами Николаем Гринько и Анатолием Солоницыным, а также еще лично не опробованным Александром Кайдановским, и тот его не подвел.

Первая версия картины погибла еще при проявке. Неизвестно, по чьей вине, но с оператором Георгием Рербергом режиссер в любом случае разругался. Зато придумал, как выбить дополнительное финансирование. Тарковский убедил Госкино, что столь обстоятельный замысел уместится лишь в две серии. Государственный орган дрогнул, и осенью 1977-го фильм фактически начали снимать заново с новым оператором и художником…

Но уже через две недели весь материал был отвергнут. Возник очередной простой, в ходе которого метущийся гений перенес инфаркт. К лету 1978 года Тарковский наконец собрал команду мечты из оператора Александра Княжинского и себя самого в качестве художника-постановщика. Из сценария к тому моменту как раз искоренили фантастику и приключения, как лишнюю мишуру, и взяли курс на метафизику.

На съемках Тарковский отличался маниакальной придирчивостью. В частности, он хотел, чтобы лужайка в кадре переливалась сугубо изумрудным цветом. Неугодные желтые травинки и прочие одуванчики киношникам приходилось с хирургической точностью выдирать вручную, дабы ничего не помять, ведь местность должна была выглядеть безлюдной.

Бытует мнение, что поиск натуры в загрязненной среде дорогого стоил создателям фильма. «Мы снимали под Таллином, в районе речки Пилитэ, где находились полуразрушенные гидроэлектростанции, — вспоминает звукорежиссер картины Владимир Шарун. — Сверху химический комбинат, и по реке сливали ядовитые воды. В фильм даже вошел кадр: летом падает снег, а по реке плывет белая пена. На самом деле это был какой-то страшный яд. Тарковский ведь умер от рака правого бронха. И Толя Солоницын тоже. То, что все это связано со съемками „Сталкера“, стало для меня окончательно ясно, когда в Париже скончалась от той же болезни Лариса Тарковская…»

Спустя семь лет после выхода «Сталкера» произошел взрыв на Чернобыльской атомной электростанции, в результате чего образовалась радиационная зона отчуждения. С тех пор притчу Тарковского стали рассматривать еще и как пророческое предостережение.

Сам же создатель фильма, похоже, проигнорировал тот эпизод, будучи в кои-то веки удовлетворенным конечным результатом.

«Кажется, действительно, „Сталкер“ будет моим лучшим фильмом. Это вовсе не значит, что я высокого мнения о своих лентах. Мне они не нравятся — в них много суетливости, преходящего, ложного (в „Сталкере“ этого меньше всего). Просто другие делают картины во много раз хуже. Может быть, это гордыня?» — писал он в своих дневниках, которые кротко именовал «Мартирологом» (хроникой мучений).

И правда, в чем, в чем, а в суете картину точно не упрекнешь. Длинные планы с медитативным любованием природой и бесконечным движением воды стали не только фирменным знаком Тарковского, но и излюбленными приемами артхаусного кино как такового. Просветленный режиссер настаивал, что первые 10 минут должны быть особенно скучными.

С его стороны это было своеобразным проявлением гуманизма: случайно попавшие в зал люди успевали осознать свою роковую ошибку и благополучно уйти с сеанса. Эстеты же попадали под гипнотическое влияние поэтических образов. В теории человек должен был сначала затосковать, а потом задуматься, отчего все такое статичное, и с помощью включенного мозга и обостренного внимания найти художественные смыслы и прочувствовать их.

В современных блокбастерах насчитывается несколько тысяч кадров, а в 163-минутном «Сталкере» их всего лишь 142. В своей последней снятой на родине картине Тарковский сделал ставку на визуальный аскетизм и непрерывность действия и без каких-либо спецэффектов создал тревожную атмосферу потустороннего пространства. Хотя в кадре не появлялось ничего более захватывающего, чем металлолом, заросшие луга и туманная дымка, на помощь приходило зрительское воображение.

Со временем фильмы Андрея Арсеньевича сами стали Зоной, куда другие режиссеры-сталкеры пробираются, чтобы позаимствовать художественные артефакты. Многие молодые российские постановщики до сих пор мечтают стать «новыми Тарковскими».

За рубежом русским гением восторгались все — от Ингмара Бергмана до Ларса фон Триера. Последний даже посвятил маэстро своего «Антихриста» (не факт, правда, что кумир обрадовался бы такой чести). «Я так много украл у Тарковского за прошедшие годы. Я был просто обязан посвятить фильм ему, чтобы меня не арестовали», — объяснил свое решение датский провокатор.

Отголоски творчества Тарковского донеслись и до массовой культуры. На первый взгляд, метафизические блуждания в его картинах должны отпугивать простодушного зрителя, однако «Сталкера» только в год выхода посмотрели четыре миллиона человек. Притом что шел он на скромных 196 копиях, чиновники предпочитали поставлять проблемное творчество режиссера на экспорт для международных фестивалей.

В 2000-е «Сталкер» стал источником вдохновения серии компьютерных игр S.T.A.L.K.E.R. Они, конечно, больше опирались на литературный источник, «Пикник на обочине» Стругацких, но в итоге получается, что Тарковский приложил руку к формированию своеобразного канона советской постапокалиптической эстетики — с серыми пейзажами, туманными полями, заброшенной техникой и облезлыми разрушенными заводами. А нашумевший недавно британский сериал «Чернобыль» своим постером и отдельными сценами прямо перекликается со «Сталкером».

«Девяносто восемь процентов мирового кинопроизводства исчезает, два остается в истории кино на том или ином уровне, — считает Евгений Цымбал, работавший на съемках „Сталкера“ ассистентом режиссера. — Фильмы Тарковского, например. Прошло 40 лет, а „Сталкер“ как смотрели, так и смотрят и изучают во всех киношколах мира. И хотим мы того или нет, это классика».