Поднимите мне веки: Пластическая хирургия в СССР

«В СССР искусственная грудь была только у клоуна Карандаша, изображавшего даму», — шутили в свое время в народе. Главными достоинствами советской женщины считались скромность и естественность. Однако косметология зародилась в стране еще в 1930-е. О том, как развивалась пластическая хирургия, чем наши специалисты отличалась от западных коллег и кто был самым частым гостем Института красоты, — по случаю премьеры на Первом канале сериала «Доктор Преображенский», посвященному советским первопроходцам в этом направлении, рассказывает постоянный эксперт «КиноРепортера», кандидат медицинских наук, врач-дерматолог, ведущий специалист по антиэйдж-медицине и инъекционным методикам Оксана Павленко.

Косметология

Вопрос о внешней привлекательности советских граждан подняла на государственный уровень еще в 1930-е Полина Жемчужина — жена председателя Совета народных комиссаров СССР Вячеслава Молотова. Она была в восторге от парижских салонов красоты и добилась открытия подобного заведения в стране большевиков. Правда, назвать его решено было кабинетом врачебной косметики, чтобы избежать ненужных сравнений с Западом.

Здесь клиенткам предлагали не только косметический, но и гигиенический массаж лица, а также уход за кожей головы и волосами. В Советском Союзе, в отличие от США и Европы, косметология ставила во главу угла здоровье, и основной своей задачей виделась пропаганда соблюдения правил личной гигиены.

Великая Отечественная война заставила на время забыть о красоте, и дальнейшее развитие врачебной косметики возобновилось только два десятилетия спустя. Только в 1950-х начали апробировать светолечение, удаление новообразований кожи методами электрокоагуляции, проводили электроэпиляцию, дермабразию и химический пилинг.

Были в СССР и другие уникальные методики: например, буккитерапия — способ лечения и предотвращения образования келоидных рубцов с помощью рентгеновских лучей.

Пластическая хирургия

В 1937 году по распоряжению самого Иосифа Сталина был открыт Институт косметики и гигиены ГлавПарфюмерПрома. Здесь занимались красотой и гигиеной лица и тела, предлагали уходовые процедуры. По легенде, институт был создан для работы со звездами советского кино, чтобы не прибегать к услугам западных специалистов. Сюда же обращались и супруги политических деятелей, поэтому привилегированность стала отличительным признаком эстетической медицины СССР.

После войны институт не только быстро восстановился, но и открыл первое хирургическое отделение:

«В институте выполнялись все операции по коррекции возрастных изменений, устранению излишков кожи лица и шеи, исправлению формы носа и ушных раковин знаменитостям того времени: творческим лицам, политическим деятелям, людям культурной среды и членам их семей. Все это происходило в амбулаторных условиях, так как не было стационара и службы анестезиологии. Женщины просто герои — все терпели под местным обезболиванием», — воспоминает пластический хирург Валентина Змазова, советник генерального директора Института пластической хирургии и косметологии (ИПХиК).

После смерти Сталина Институт красоты перестал быть закрытым заведением и сделал первые шаги в народ. Хоть такие операции и не входили в блок бесплатной медицины, они оставались относительно доступными: при средней зарплате 70–90 рублей ринопластика стоила 15–30 рублей, пластика лица — 7–10 рублей, век 5–15 рублей. Основной проблемой было попасть на консультацию к специалисту, а затем приходилось еще 2–3 года ждать своей очереди.

Несмотря на бешеный спрос и нужду СССР в хирургах соответствующей квалификации, власти развивать эстетическую медицину не хотели, ссылаясь на то, что советскому гражданину следует думать об общественной деятельности и спорте, а красота — это блажь.

Всего в стране в эпоху застоя было 30 специалистов в этой области, а сама отрасль жила по остаточному принципу: на внедрение новых технологий денег не тратили, своих инструментов Советский Союз не производил, а за границей покупать не хотел. Разрезы зашивали толстыми иголками, оставляющими огромные дыры, использовали специально обработанный конский волос. Но даже при недостатке необходимых инструментов уровень врачей считался одним из самых высоких в мире.

Таланты и поклонники

Хотя на идейном уровне пластику в СССР отвергали, это не мешало высокопоставленным государственным дамам, самым ярым проповедницам той самой идеологии, обращаться в Институт красоты. Известно, что подобную операцию делала и Екатерина Фурцева, возглавлявшая Министерство культуры СССР с 1960 года до скоропостижной смерти в 1974-м. Министр не просто следила за своим внешним видом — она была образцом стиля. И пластика ей была нужна, чтобы должным образом выглядеть рядом со звездами.

Любовь Орлова сделала целый ряд пластических операций еще в 1930-е, но лишь потому, что ее муж, режиссер Григорий Александров, был буквально одержим идеей превратить актрису в «советскую Марлен Дитрих». В последующие годы подобные операции стали для Орловой обыденностью, но уже по иной причине: актриса панически боялась старости. Пластическую хирургию она воспринимала как единственный способ сохранить молодость и удержать популярность.

Красота Орловой стала для советского зрителя путеводной звездой и не могла меркнуть ни при каких обстоятельствах. Кроме косметических процедур актриса всю жизнь берегла фигуру, сознательно отказавшись от детей, ежедневно занималась у балетного станка. Возник даже психиатрический термин «синдром Орловой» — доходящая до абсурда мания походить на своего кумира.

Однако назвать Орлову одержимой пластикой нельзя, потому что коррекции подвергалось лишь то, что явно нуждалось в хирургическом вмешательстве. Такой здравый подход к улучшению собственной внешности и позволил ей выглядеть гораздо моложе своего биологического возраста. И звезду можно по праву назвать законодательницей моды на подтяжку лица в СССР.

Сегодня пластическая хирургия в России — это развитая отрасль, использующая передовые технологии. Созданы все условия для качественного проведения операций, придуманы новые авторские методики, улучшены старые. И все же самое главное заключается в том, что в наши дни нет того непонимания и осуждения, которые царили когда-то в умах большинства советских людей.