«Пигмалион»: Воронка метасмыслов в Театре на Бронной

Первый совет зрителям «Пигмалиона» в Театре на Бронной, не читавшим аннотацию, – не судите о спектакле по названию. Впрочем, для тех, кто на мелкий шрифт, гласящий «Шоу by Н.Е. Шоу», внимание все-таки обратил, погружение в мир искусства окажется не менее экстремальным. За три акта на сцене создается такой ураган метасмыслов, что грозит перенести всех присутствующих куда дальше волшебной страны Оз.

Режиссер Сергей Кальварский в своей постановке замешивает славянский фольклор и советские мифологемы, национальный менталитет и мировое культурное наследие. Иронии – и даже цинизма, столь свойственного худруку Константину Богомолову, – здесь вообще много: сценическое пространство воссоздает своеобразную параллельную реальность, в которую человеку несведущему погружаться страшно интересно. У завсегдатаев же – радость узнавания. И весьма бурная: в зале то и дело вспыхивает смех.

Поводов много. Во-первых, у всех героев дикий градус существования. Они чеканят слова, умудряясь не расплескать их концентрированное содержание, целыми абзацами цитируют Пушкина, Чехова и Пелевина, регулярно ссылаются на Достоевского и свое крайнее возбуждение демонстрируют с разной степенью экспрессии – от духовно-патетической до искренней заинтересованности, прикрытой напускным отвращением. Не менее отточены и их эмоциональные реакции.

Во-вторых, спектр избранных тем поражает воображение: в основном сюжете (он, конечно, о любви) невероятным образом сталкиваются Миядзаки и Троцкий, Бодрийяр и «Баядерка», сатана и гипножабы, даркнет и тайна перевала Дятлова. И чем туже закручивается сюжетная спираль, описывать которую смысла нет, тем жестче отсекается любое ханжество.

Герои «Пигмалиона» все же наследуют английскому классику: ругаются они точно с легким сердцем. Нецензурную лексику здесь используют в тех случаях, когда надо быстро и четко донести ключевую мысль или предложить развеселившейся публике менее интеллигентную альтернативу.

В числе расхожих приемов – видеосъемка в режиме реального времени, выведенная на экраны, безжалостный неймдроппинг (в одном комплекте, например, упоминают худруков других столичных театров и одного известного артиста) и остроумное обыгрывание обстоятельств, еще не растерявших актуальности.

Особый аттракцион – уроки этикета для богатых, которые с феноменальной манерностью дает Евгений Николаевич (Артем Курбатов). В его присутствии поначалу абсолютно теряется бирюлевский курьер Ваня Дуров (Никита Худяков), намертво очарованный богатой наследницей Любой: несчастный влюбленный удивленно жмурится, нервно сглатывает и не может правильно взять ни кредитную карту, ни бокал с дорогим вином.

«Иван, ты тупой, но не дурак», – в следующем акте обратится к нему героиня Александры Ребенок, мама счастливой невесты. И будет права: Дуров, за три дня преодолевший колоссальный классовый разрыв, быстро почувствует вкус жизни. Но также быстро его потеряет, переняв главное правило нуворишей – вес обрушившихся на тебя денег нужно воспринимать как неподъемное бремя.

В потоке каламбуров, неожиданных выводов и перефразированной классики иногда мелькают весьма здравые идеи и рекомендации – от непозволительности делать что-то наполовину до блистательного в своей абсурдности совета «По возможности не рождайтесь бедными». Определенные тайны бытия в «Пигмалионе» так и останутся нераскрытыми (хотя как минимум один рецепт вечной молодости прозвучит и не раз). И далеко не все ружья выстрелят. Но на этих американских горках важен каждый поворот и каждая мертвая петля, а не финальная остановка.

Тем более что по дороге авторы ловко подсвечивают реальность, в равной степени обличая лицемерие и инертность («Да мне в целом пофиг – в ад или в рай», – честно признается одна из героинь, живущая на откаты за блоки на негатив). И наживую оттачивают искусство «оскорблимента», жестко проходясь по разным слоям общества, которые пусть в теории, но могут оказаться в одном зале.