Павел Лунгин: «Откройте мир молодому кино»

Один из самых именитых российских режиссеров, создатель таких картин, как «Такси-блюз» (1990), «Свадьба» (2000), «Олигарх» (2002), «Остров» (2006), «Царь» (2009), «Дама пик» (2016), «Братство» (2019) и многих других, Павел Лунгин возглавил жюри международного конкурса XXI Международного фестиваля кинодебютов «Дух огня», шедшего с 3 по 6 марта 2023 года в Ханты-Мансийске. Мы поговорили с Павлом Семеновичем о важности подобных смотров, современных технологиях и его новом многообещающем проекте.

Вручая на открытии фестиваля приз Сергею Гармашу за вклад в киноискусство, вы очень хорошо сказали, что делает актера великим. А что делает великим режиссера?

– Это самая большая тайна, и нет на нее ответа! Если бы кто-то знал, что делает великим режиссера, то можно было бы не качать нефть, а просто делать великие фильмы. Но, как вы знаете, великие фильмы не получаются, и поэтому мы продолжаем качать нефть. И каждый великий фильм – это сцепка ошибок большого режиссера и больших актеров, случайных совпадений и неожиданных попаданий. Объяснить это нельзя, но почему-то на какие-то фильмы ходят миллионы, а на другие, вроде бы такие же, стоят пустые залы. Как понять? Вы же тоже пытаетесь это понять и не получается, правда?

Вы, наверное, сбились со счета, сколько раз уже были в жюри различных фестивалей. На ваш взгляд, оценивать дебютантов – легче, сложнее или первый фильм, второй, десятый – вообще неважно?

– Мне кажется, если кого-то и надо судить, то именно дебютантов, потому что именно в их работах проявляется, есть что-то в человеке или нет. Это как первый анализ – болен ты этим вирусом или нет. Лечится легко, но все равно понять можно и нужно. И если человек в первом же своем фильме – пусть даже неловком, неумелом – не просто показал нам какие-то технические приемы, а сумел рассказать хоть что-то о времени и о себе, мы уже его приветствуем.

Фестивали типа «Духа огня» помогают молодым ребятам как-то заявить о себе, двигаться вперед?

– Я считаю, что да. Я считаю, что это тот питательный бульон, где разводятся все бактерии – и болезнетворные, и живые. Это, знаете, как рыба, когда идет на нерест, трется брюхом в мелком ручье. Конечно, это мелкий ручей, но именно в нем мы «оплодотворяемся». Мне кажется, что без таких встреч люди очень одиноки. Они тут знакомятся. Это правда. Я вижу, как знакомятся люди разные – умные и глупые, красивые и невзрачные, достойные и не очень, но они перемешиваются. И именно из этой неконтролируемой мешанины что-то получается.

Как там было, «Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли?» Глядя на этих молодых ребят, вы спокойны за российский кинематограф?

– Российский кинематограф ничем не отличается от общемирового. И поэтому можно говорить о состоянии кино как такового. Мне кажется, что молодая шпана – это, наоборот, пожилые критики, которые изысканно, истонченно пытаются выделить определенный тип кино, который абсолютно не вкладывается в современное направление молодого кино. И мне кажется, что большинство фестивалей дарит нам старое кино вместо того, чтобы приветствовать молодое. Я, к счастью, был открыт молодым кино. У меня был молодой фильм «Такси-блюз», молодой фильм «Луна-парк». И старые люди были достаточно щедры, чтобы оценить то, что им было, может быть, непонятно и непохоже на то, к чему они привыкли, чему их учили. И теперь я призываю старых, изысканных, утонченных, исканифоленных критиков открывать мир молодому кино, а не радовать себя старыми достижениями.

Сегодня искусственный интеллект уже пишет сценарии. Нейросети позволяют приложить к любому телу лицо умершего актера, которого не отличить от живого. Есть программа, с помощью которой условный Джонни Депп говорит по-русски собственным голосом. Как вам кажется, это все новая эра в кино или путь в никуда?

– Для людей, которые до сих пор стоят в очереди к мавзолею, это все, безусловно, интересно, так что в этом направлении Россия, может быть, даже будет впереди. Но я верю, что все, что интересно, то живое. И я никогда не поверю, что мертвечина сможет заменить молодого 15-летнего негодяя, который станет новым великим актером.

А вы сами готовы использовать современные технологии или вашему кино это не нужно?

– Я готов использовать любые цифровые технологии, потому что это все приборы. Это все равно что задаваться вопросом, можно ли использовать вилку или нож, можно ли подогревать и остужать еду? Все равно повар – это я. И готовлю я, а все остальное – это просто техника.

Вы сейчас работаете над фильмом «Василиса и королева лайков», который уже названием выбивается из вашей фильмографии. А когда начинаешь разбираться, еще больше в этом убеждаешься. Семейное фэнтези с примесью современных тем – блогеры, лайки. Что вас побудило взяться за подобный проект?

– Хотите честно? Мне надоело, что мои хорошие фильмы никто не смотрит. Я хочу снять хороший фильм, который посмотрят все. И я понял, что не говоря о лайках, тиктоке, о том, что происходит в мире интернета, мы не можем достучаться до молодой аудитории. Но в то же время я уверен, что их мучают те же проблемы и те же детские травмы, они терзаются теми же сложностями в отношениях между родителями и детьми, их мучает та же ревность и они так же ждут чуда Нового года. Я пытался создать какую-то безумную сказку из этого всего – про блогершу, которая омолаживается лайками, потому что ей 100 лет, и ее войны с Дедом Морозом. Потому что есть старая сказочная магия и новая магия, магия интернета. У нас нет мифов. Кроме Чебурашки, как мы недавно узнали. И я, честно говоря, тут замахнулся на создание нового мифа.

Отчасти по концепции напоминает «Американских богов» Нила Геймана, но в ином жанре. Вы ведь метите, как я понимаю, не только в подростков, кино-то семейное…

– А кто знает, где кончается детское и начинается семейное? Когда мальчик говорит маме «Я хочу посмотреть» и когда папа говорит дочке «Пойдем, посмотрим»? Я рискнул и, может быть, ошибусь, но хочется верить, что создам персонажей, которых можно любить и которых можно тянуть из фильма в фильм.

То есть вы рассчитываете, что будут продолжения?

– Конечно, это же не нарисованный комикс. Это тот комикс, который требует рисования уже потом. Это такая попытка прорваться в комиксный мир русского сознания.

У вас есть ваш фильм, который вы любите больше других?

– Ну да, это как сказать, какого ребенка больше любишь. Можно любить успешного, можно хроменького. А кого правильнее любить? Я бы любил хроменького. И для меня это, например, «Дирижер» (драма 2012 года, – КР) – блестящий, по-моему, сыгранный и при этом недооцененный и несправедливо забытый. Это очень смелая и тоже недооцененная картина «Братство» (2019). И конечно, моя любимая «Дама пик» (2016).

Я смотрел «Даму пик» в 2016 году на открытии фестиваля короткометражного кино «Короче». Это был первый показ фильма и тоже на фестивале, где рождаются новые имена… Помню, его очень тепло приняли!

– Он был слишком утонченным для тогдашней грубой публики. Кстати, если кто-то не верит, что музыка Чайковского сводит с ума, посмотрите этот фильм. Я рад, что Ваня Янковский за роль в моей «Даме пик» получил «Золотого орла». Я вообще видел в нем новую инкарнацию Ивана Мозжухина – гениального актера немого русского кино. И очень рад, что Ваня стал знаменит. Он был такой аутичный парень, но смог раскрыться и пошел, пошел, пошел дальше.

Фото: Алексей Молчановский

«Дух огня» раздал призы