Журнал

«Пасовать стыдно»: Военный корреспондент Дмитрий Кулько – о тонкостях опасной профессии

Победы на фронтах информационной войны сегодня имеют колоссальное значение. Наши журналисты не только рискуют своими жизнями ради того, чтобы рассказать о подвигах бойцов. В ход идут самые современные технологии, превращающие их репортажи в настоящее искусство. Именно за это получил премию Правительства РФ наш герой – военный корреспондент Первого канала Дмитрий Кулько, снимающий бесценную хронику событий в Донбассе с 2014 года.

Курсов военкоров, как известно, не существует. Где учились вы?

— Непосредственно в полях. У меня же даже журналистского образования нет – я по диплому инженер-строитель. Но с детства любил монтировать видео. Тогда не было еще соцсетей, где их можно было выкладывать, так что просто делал дома ролики для себя. И уже в Северо-Кавказском государственном техническом университете понял, что хочу этим заниматься, пошел на местный телеканал ГТРК «Ставрополье», позже меня взяли на федеральный Пятый канал, и, когда в 2014-м началось восстание Славянска, отправили туда. Никто не мог проехать, а я проскочил – дал взятку украинскому погранцу. (Смущенно смеется.) Так что эта война начиналась на моих глазах, и мы на ходу – так же, как, собственно, и ополченцы – учились пониманию военного дела, разбирали калибры, изучали виды орудий… Ну и техника безопасности также по ходу вырабатывалась – на ошибках чужих и своих.

То есть вы там буквально с первых дней?

Да, в 2014–2015 годах я активно работал – примерно так же, как сейчас, то есть практически не выезжая из командировки. Снимал все события: сначала всю блокаду в Славянске, вырвались оттуда, дальше Иловайский и Дебальцевский котлы, аэропорт… Когда началась СВО, я уже четыре года работал на Первом канале, меня тут же отправили в Донбасс, и с тех пор я оттуда фактически не выезжаю. У нас ротация сейчас примерно два месяца через два – у нас тыловая база в Луганске. Оттуда гоняем – Кременная, Артемовск, Спорное. И так же коллеги работают по другим направлениям. Кто в Донецке, кто в Мелитополе. Так что год я в зоне боевых действий уже точно отработал.

Военкор может себе позволить четко обозначенную позицию или он должен стараться сохранять беспристрастность?

— Снимая военные репортажи, невозможно оставаться в стороне – я это понял еще в 2014 году. Когда видишь, что вот оттуда летят снаряды, которые убили целую семью, приезжаешь на похороны ребенка (это вообще самое тяжелое, что есть в нашей работе!) – как ты можешь быть беспристрастным? Мы же не зеркало, которое просто отражает происходящее. Мы постоянно сталкиваемся с человеческой трагедией. Это не может не трогать, все мы люди. Я восемь лет ждал, когда начнется СВО, и не понимал, как она может не начаться, когда происходит такая беда.

Что изменилось в вашей работе за это время?

— Каждая командировка не похожа на предыдущую. Становится все опаснее, оружие все точнее. Сейчас вот, например, появилось много FPV-дронов – это вообще оружие one shot one kill. Всякий раз мы заезжаем и видим на дороге новую сгоревшую машину, по которой бил дрон-камикадзе. И это сигнал к тому, что надо по-новому действовать. Заезжать надо «по-серому», только утром: даже вечером дроны еще могут различать сигнатуры. Когда-то давно было такое правило: на съемки – не больше получаса. Но ни разу в жизни у меня не получалось его выдержать. Постоянно обстановка меняется, и ты можешь зависнуть на куда большее время, чем планировалось. Такой хаос, в котором ты ориентируешься, полагаясь только на себя.

Дроны изменили все – причем и для солдат, и для репортеров…

— С их появлением поле боя стало зримым для командиров. Любое оружие превращается в снайперскую винтовку. Если раньше миномет накрывал по площадям, то сегодня уже с третьей мины он может попасть точно в окоп. Но для нас это в первую очередь кадры, на которых мы можем увидеть все, по сути, в прямом эфире и рассказать об этом. У нас всегда есть объективная правда войны – неподдельные кадры, на которых запечатлены и подвиги, и преступления.

Чем еще вы пользуетесь в работе?

— Мы стали активно использовать экшен-камеры, которые снимают на 360 градусов вокруг себя. Расставляем их везде, чтобы показать работу всего военного ансамбля, практически всего вооружения, которое участвует в том или ином бою: как работает артиллерия, минометы, танки, пехота, АГС. Наша съемочная группа обязательно делится на части, потому что в тактику боя нас никто не посвящает, и нужно на ходу, иногда рискуя жизнью, устанавливать камеру в другой точке. И все равно ты должен сам находиться там, на передовой, снимать все на классическую камеру, чтобы зритель чувствовал и понимал, что происходит. Ну и, находясь там, записать интервью, узнать истории бойцов и рассказать в деталях о том, как они выполняют свой долг, свою мужскую работу.

А сколько человек в вашей команде?

— Классическая новостная группа – это три человека: корреспондент, оператор и звукооператор. Но у меня звукооператор давно превратился во второго оператора, а я в третьего. Мы все делаем вместе — и снимаем, и общаемся с ребятами. Бойцы для нас – давно уже не просто герои репортажей. Это наши друзья, с которыми мы постоянно поддерживаем связь.

Вы получили две журналистские премии. И первую, которую вручал Михаил Мишустин, – за создание нового стандарта военного репортажа. Это как раз то, о чем вы рассказываете?

Да, речь о многокамерной съемке. Что такое был военный репортаж раньше? Могли с плеча снять, как танк выезжает. Иногда, если повезет, находили точку и показывали, как он работает. А сегодня мы можем увидеть и показать все: как танк поехал, кого поразил, для чего он это делал, насколько это важно тактически. Видишь бой с разных точек. Вот наблюдательный пункт, ты снимаешь командира, как он это видит сверху. Ты слышишь переговоры с танком. Война стала понятнее, что ли. Можно разобрать ее на детали. Такого мы не могли себе вообразить даже год назад.

И что, никто в мире больше так не снимает?

— Безусловно, экшен-камеры используют, в том числе и те, что работают на 360 градусов. Но вот именно с такой целью – чтобы так подробно разбирать бой – никто. Такое можно увидеть только на Первом канале.

А сколько всего камер вы задействуете?

— У нас больше десяти камер, но не со всех удается получить картинку. Главная сложность – с пехотой. Бывает, что боец с экшен-камерой на каске выходит на нулевую точку, отсиживается и ждет удобного момента, а когда тот настает, запись прекращается, потому что таких устройств хватает где-то на час съемки.

Как бы вы сформулировали свою главную задачу как военкора?

— Показать отвагу бойцов, силу духа, с которой они идут вперед. Показать, что все разговоры о том, что современные люди не способны на те подвиги, что совершались в Великую Отечественную войну, – чушь собачья. Сегодня ребята проявляют героизм на всей линии фронта в полторы тысячи километров. Все, что мы можем, – прийти в какой-то ее сектор и это задокументировать, притом что подобное происходит ежеминутно и повсеместно. Вот мы с вами разговариваем, а там сейчас идут бои.

Ваш фильм об этом?

У нас вообще не было задачи снять фильм, мы просто снимали репортажи, а потом в какой-то момент поняли, что из них можем проследить историю бойцов, проанализировать, как война изменилась, как эти люди изменились внутри — как из самых простых ребят, которыми они были в начале СВО, получились первоклассные воины. Этот фильм помог мне почувствовать, что наша работа действительно важна. Я до СВО не так много чего снял, чем можно было гордиться – всегда очень самокритично к себе отношусь, а здесь понимаешь, как круто, что я там был и это все снял. И ребятам приятно, и их родным, и вообще, нужное дело, конечно!

Говорят, историю пишут победители. Как думаете, благодаря вашей хронике люди на Западе прозреют и узнают, что на самом деле происходит на Украине?

— Я уверен, что нам не удастся переубедить весь западный мир, который уже много лет потребляет однобокую пропаганду. Они историю Второй мировой переписали, а с современными войнами еще сложнее. Мне кажется, нужно просто эту ситуацию принять и понять, что нам надо знать историю нашей страны и поверять свою совесть подвигами наших дедов и сегодняшних героев СВО, не сильно задумываясь о том, что о нас думают в Лондоне или еще где-то.

Не укладывается в голове, как можно столько лет жить в условиях войны…

— Так устроена психика человека – мы ко всему привыкаем. Даже если военный человек на пару недель уезжает отдохнуть, когда возвращается, ему вновь сильно страшно: опять кажется, все, что взрывается, это в тебя метят, все пули в тебя летят… Потом понимаешь, что не в тебя, а затем приходишь к тому, что, даже в прямом огне ты можешь выжить, если правильно действовать, если будет укрытие. Все вокруг может взрываться, а ты при этом не просто спасся, а еще и задачу свою выполнил. И со временем расслабляешься и привыкаешь, и это работает и у журналистов, и у гражданских.

Не страшно только сумасшедшим. А как это чувство трансформируется и как с ним бороться?

— Иногда охватывает просто животный страх. Особенно когда противник целенаправленно бьет по тому месту, где ты сидишь, и понимаешь, что выйти нет никакой возможности. В такие моменты лучше всего концентрироваться на своей задаче. Как и военные, которым нужно идти на штурм и которым тоже жутко страшно. Они расписывают все поэтапно: дойду вот сюда, буду работать из этой точки, оттуда будет стрелять пулемет, я кину гранату, и так мы выполним задачу. У нас точно такая же схема. В моменте может сковать страх, но помогает мысль, что пасовать стремно: ты уже здесь, рядом твои друзья, и нельзя трусить перед ними, надо действовать.

А что с переключением в режим мирной жизни?

— Раньше нужно было какое-то время, чтобы привыкнуть, сейчас уже нет. Мы домой на машине едем и приезжаем обычно за полночь. И когда вижу ночную столицу с ее огнями, в эту же секунду я уже в режиме Москвы. Тем более что за время командировки много дел накапливается гражданских, которые надо решить. Еще и встретиться со всеми успеть. В это погружаешься с головой, и все. У бойцов точно так же.

Фото: Евгения Безрук

Рецепт, как свыкнуться с тем, что гибнут твои товарищи, у вас есть?

—Это, увы, невозможно. Снимаем про парня репортаж, и в следующем же штурме он погибает. Это всегда очень тяжело. А сколько не стало людей, с которыми мы дружили, разговаривали, ночевали вместе, переписывались… Когда снимаешь репортажи в такой мясорубке, как, например, Клещеевка, то, конечно, знаешь много людей, которые погибли.

А такие истории, как убийство вашего коллеги Владлена Татарского в Питере, пугают или еще больше мотивируют?

Это убийство в очередной раз показало, против кого идет война. Убивать журналистов в тылу – это методы террористов. И нет, это не пугает. Меня периодически пытаются кошмарить – звонят, пишут, дверь одной квартиры, в которой я раньше жил, разрисовали какими-то пентаграммами. Но меня таким не проймешь. Мне, конечно, проще, чем другим. Мне не за кого бояться – я не женат и детей у меня нет.

Вы много общаетесь с солдатами и офицерами. Чем они отличаются от людей, живущих мирной жизнью?

— Война как комбайн, который перемалывает человека, и на поверхность выходят самые базовые вещи, все чувства оголяются. Ты острее понимаешь, насколько важна верность, дружба, любовь, что такое хорошо и плохо. И боевые действия, как ни странно, у людей выносят на передний план все самое лучшее. Там понимаешь, как прожить жизнь по-человечески.

Думали, чем займетесь, когда все закончится?

— Я репортер, всегда хотел им быть и люблю свою профессию, так что продолжу работать. Мы же даже во время ротации в Москве снимаем какие-то мирные репортажи. Конечно, кому-то будет странно видеть меня без бронежилета, но ничего, привыкнут… (Смеется.)

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Недавние Посты

В «Мастерской «12» Никиты Михалкова» состоится премьера спектакля «На дне»

13 и 14 декабря в «Мастерской «12» Никиты Михалкова» состоится долгожданная премьера сезона – постановка пьесы Максима Горького «На дне».…

4 часа назад

«УничтоЖанна»: Супергероика категории Ы

Домохозяйка по имени Жанна умеет читать мысли и управлять электротехникой, чем успешно пользуется, выигрывая крупные суммы в покер и грабя…

6 часов назад

В Театре Мимики и Жеста премьера – инклюзивный спектакль «Итак, мы начинаем!»

В Театре Мимики и Жеста новая премьера, которую планируют привезти и в другие регионы страны. Инклюзивный спектакль на русском жестовом…

7 часов назад

Сокровища Урала в новом российском кино. Часть 2

В первой части обширного материала, посвященного новейшему кино про Урал, мы рассказывали о лентах, увидевших свет за последний год. Здесь…

10 часов назад

Объявлены лауреаты премии «МедиаБренд»

20 ноября на сцене Дворца на Яузе состоялась первая торжественная церемония вручения индустриальной премии «МедиаБренд», которая отмечает выдающиеся проекты в…

12 часов назад

Назови меня своим именем: Как телевидение завоевывает интернет

Телевидение как способ распространения информации неумолимо сдает лидерство, но как сегмент индустрии развлечений не устареет, наверное, никогда. Потому что от…

15 часов назад