Виктор Добронравов и Лиза Моряк об «Онегине» и любви – в кино и в жизни

Любовь, ревность, верность, трагедия – чего только нет в великом романе Александра Пушкина «Онегин»! Взяться воплотить все это на экране, да еще в современном стиле – весьма смело и амбициозно. «КиноРепортер» встретился с Виктором Добронравовым и Лизой Моряк, нырнувшими всем своим талантом и молодостью в эту увлекательную киноавантюру, и поговорил с актерами о вечных ценностях, которые они искали вместе с режиссером Сариком Андреасяном.

У всех в школьной программе был «Евгений Онегин» – читали, учили…

Лиза Моряк: Не только в школе! Когда я поступила в театральный (ВТУ им. Щепкина, мастерская В.И. Коршунова, – КР), мы играли в перебрасывание слов из «Онегина». То есть мне, допустим, прилетало «Меж тем», я перекидывала «Онегина», и дальше по кругу: «явленье» – «у Лариных» – «произвело» – «на всех» – «большое» – «впечатленье» – «и всех» – «соседей» – «развлекло». Побеждал тот, кто лучше всего знал роман. Так что где-то примерно со 2-го курса большую его часть я знаю наизусть. (Улыбается.)

Виктор Добронравов: А мы на 3-м курсе (ВТУ им. Щукина, мастерская Е.В. Князева, – КР) сдавали целый зачет по сценической речи по «Евгению Онегину».

Лиза: О, у нас тоже он был!

А какие строчки приходят на ум первыми, когда вы слышите «Онегин»?

Лиза: «…Но я другому отдана. Я буду век ему верна».

Виктор: Вообще, диву даешься, сколько фраз оттуда превратились в расхожие выражения, и при этом многие не знают, что это слова Пушкина. Человек говорит: «А счастье было так возможно» – и понятия не имеет, что это как раз тот монолог Татьяны, который Лиза процитировала.

В романтических историях часто раздражает, что двое взрослых людей не вместе только потому, что не могут признаться в своих чувствах…

Виктор: Так и в жизни то же самое! Люди десятилетиями не могут объясниться друг с другом.

А вы сами как поступили бы?

Лиза: Татьяна пронесла любовь через всю свою жизнь. И поэтому я считаю, что именно она – главная героиня романа. Потому что эта история прежде всего про женщину, которая, несмотря ни на что, прожила без любимого человека. И когда он вернулся, смогла сказать ему «нет». Это про что-то очень высокое – про честь, про достоинство, и я думаю, что таких людей в современном мире практически не встретишь. Я старалась держаться этого во время съемок.

Виктор: Очень многие герои романов являются, по сути, антигероями. Так и тут: книга называется «Евгений Онегин», а главная героиня – Татьяна. То есть Онегин в этой истории на самом деле антагонист. Так же как, скажем, Печорин или Чацкий – это «глубоко рефлексирующие русские люди»… А весь смысл «Героя нашего времени» и «Горя от ума» держится на женских персонажах.

Что, кстати, сегодня вроде как новый тренд. А выходит, все это уже было столетия назад.

Лиза: Так в этом и величие многих классических произведений русской литературы – в том, что годы идут, а они остаются актуальными. И каждый, читая роман, обязательно найдет в нем что-то свое – то, что отзовется в его сердце.

Виктор: Что касается Пушкина, он просто потрясает феноменальным словарным запасом. «Онегин» – это колоссальный труд. Я много читал о нем и до того, а когда мы работали над фильмом, перечитывал. Лотман (выдающийся советский литературовед и пушкинист, – КР) писал, что уже в середине XIX века люди не понимали всех смыслов, которые заложены в этом романе! Там ведь каждая фраза что-то да значит. Не случайно же его называют «энциклопедией русской жизни». Что уж говорить о XXI веке? Для большинства «Онегин» сегодня – просто красивые слова, Пушкин же вообще как реченька журчит… А на самом деле сколько там подтекста!

Но при этом ваш фильм почти весь в прозе?

Виктор: Я убежден, что тем, кто знает текст романа, будет особенно интересно смотреть. В книге же очень мало прямой речи – в основном текст автора, и наш сценарист Алексей Гравицкий удивительно адаптировал его, превратив в диалоги. И все же стихи в фильме будут. Это звучащие за кадром письма Евгения и Татьяны, а главное, монологи рассказчика (Владимир Вдовиченков, – КР), который общается со зрителем и ведет историю.

На какие еще изменения вы решились?

Виктор: Сарик хотел, чтобы эта история была более взрослой, потому что в наше время люди и к 40 годам часто остаются инфантильными, а тогда была совсем другая жизнь. Арбенин в «Маскараде» у Лермонтова, обращаясь к Нине, говорит: «Я сердцем слишком стар, ты слишком молода». При этом ему всего 24 года! Онегин и Татьяна у Пушкина, конечно же, гораздо моложе, чем мы, но сегодня поверить в такие душевные метания и страдания столь юных людей сложно.

В тех фрагментах, что я видел, Лиза выглядит даже старше, чем в жизни.

Лиза: Конечно! Потому что в фильме показан значительный временной отрезок. С момента, когда Татьяна в деревне впервые встречает Онегина, до финала, который мы снимали в Екатерининском дворце, проходят годы. И нам важно было это показать. Я должна была выглядеть, скажем так, уже состоявшейся женщиной.

Виктор: Женщиной-вамп.

Понятно, что в жизни всем хочется взаимной любви. А трагическую играть интереснее?

Лиза: Начнем с того, что у всех разные представления о любви! Для кого-то это спокойствие, для кого-то – причинение боли. Кого как воспитывали, как мама дарила любовь – понятие о любви вообще идет из детства, из семьи. Если ребенок рос, наблюдая за родительскими склоками, он, вполне вероятно, будет воспринимать любовь через – как сейчас модно это называть – абьюз.

Виктор: Мой любимый жанр – это трагикомедия. Потому что, на мой взгляд, она ближе всего к жизни, где все бывает – и слезы, и страшные ситуации, и при этом, как ни странно, всегда найдется место юмору. По мне, один из самых честных фильмов про войну – «В бой идут одни «старики», потому что и смерть была, и песни были. Принято считать, что это какой-то легкий музыкальный фильм, а мне кажется, так и было. За это я и люблю трагикомедию – она позволяет расширить палитру.

В «половинки» верите?

Виктор: Конечно!

Лиза: Честно говоря, очень не хочу высокопарно звучать…

Виктор: Есть такая вещь, как химия, – ее нельзя отрицать. Она может быть не раз в жизни…

Лиза: Хо-хо! (Смеется.)

Виктор: Ну а что? Химия может быть в 10-м классе, потом на 3-м курсе, а потом в 40 лет… А любовь – это константа.

Полностью интервью читайте в мартовском номере журнала «КиноРепортер».