Светлане Ходченковой снится, что она девочка-подросток, которой снится, что она Светлана Ходченкова.
В 2005 году некая женщина, обеспокоенная болезненной бледностью своей 17-летней дочери, отводит ее к колдунье. Та моментально ставит диагноз: беременность. После чего перемещает девочку в 2024 год. Где она обнаруживает себя в теле своей же взрослой версии – строгой школьной директрисы, в одиночку воспитывающей сына-подростка. И в этой реальности ситуация выглядит несколько иначе – как тяжелый клинический случай. Словно человек вдруг помутился рассудком, в одночасье утратив воспоминания о последних 19 годах жизни.
Таким образом, комедия «Маме снова 17» представляет собой очередную вариацию даосской притчи Чжуан-цзы про сон и бабочку. О том, как Чжуан-цзы снилось, что он бабочка, которой снилось, что она – Чжуан-цзы. Однако создатели фильма воспроизводят эту притчу не с целью доказать, что все есть иллюзия и наваждение (для кого это, в конце концов, новость?). А напротив, с целью поставить вопрос ребром. Кого играет Светлана Ходченкова: юную легкомысленную барышню, которой снится, что она скучная бальзаковского возраста дама, или скучную бальзаковского возраста даму, которой приснилось, что она юная легкомысленная барышня и у нее еще все впереди?
Правильный ответ – сохранение и укрепление традиционных ценностей. И повышение рождаемости в стране. И профилактика абортов. В том, собственно, и состоит основное предназначение фильма «Маме снова 17». Не будет большим преувеличением утверждать, что перед нами в некотором смысле готовая стратегия по повышению рождаемости через профилактику абортов. Направленная, разумеется, на сохранение и укрепление традиционных ценностей.
Суть стратегии в следующем. Берем обрюхаченную девицу, по слабости духа склоняющуюся к тому, чтобы от плода избавиться. Не осуждаем ни в коем случае. Не отговариваем, не увещеваем, ничего такого. Отправляем к колдунье. Та ее переправляет в будущее, чтобы она осознала всю ответственность своего положения, оценив далеко идущие последствия возможных поступков, и перевоспиталась. Потом девица возвращается обратно и, естественно, ни о каком аборте уже не помышляет. Вот и все. Демографический кризис преодолен. Дело осталось за малым: раздобыть достаточное количество обладающих необходимым навыком колдуний. Но это вряд ли проблема, учитывая, сколько у нас людей со сверхъестественными способностями на одних только федеральных каналах служит.
В свете всего вышесказанного можно с уверенностью констатировать, что «Маме снова 17» как минимум собственное существование оправдывает наличием несомненной общественной пользы. Следует также добавить, что кино это как таковое не самое стыдное. Не считая тех моментов, когда Светлана Ходченкова, изображающая недалекую малолетку из 2005 года (достаточно убедительно, к слову), навязчиво клеится к старшекласснику. Хотя это, положим, уже так стыдно, что почти смешно. К тому же оно дарует эфемерную, но все же надежду на то, что однажды мы очнемся – и на дворе середина нулевых, и молодость в разгаре, и мир вокруг совсем другой, не испорченный общедоступностью интернета и соцсетями, и целое море радужных (без всяких пошлых коннотаций) перспектив так и манит сигануть в него стремглав.
Впрочем, это все вздор. Пустые напрасные фантазии, лишь отвлекающие от по-настоящему важного. От того же сохранения и укрепления традиционных ценностей. И с этим, если внимательнее приглядеться, не все так однозначно в фильме, как кажется на первый взгляд. Ведь по фильму выходит, что между крепким надежным военным, награжденным медалями, и каким-то мутным психологом, сыгранным Константином Крюковым, да еще и на мотоцикле, порядочная россиянка должна с какой-то стати выбрать второго. Что в корне противоречит здравому смыслу, потому как знаем мы этих психологов. Мозги только пудрят, а ничего хорошего от них не жди.
Комментарии