Максим Лагашкин: «Хорошая шутка – это и есть правда, а не доля ее»

Давно известно, что комики в реальной жизни отнюдь не хохмачи. И пообщавшись со звездой сериалов «Жуки», «Барабашка» и «Неличная жизнь» Максимом Лагашкиным, мы в этом еще раз убедились: актер приятно удивил нас своей серьезностью и философским подходом к жизни, а поговорили мы с Максимом об импровизации на площадке и в семейной жизни, амбициях и, конечно, юморе.

Существует мнение, что комедия – это нелепые ситуации, падения на банановой кожуре и вообще – шутовство. Вас не задевает такое отношение?

– Комедия, на мой взгляд, – это высшая драма. Зрителя не обманешь: смешно получается, когда ты себя ведешь естественно в предложенных обстоятельствах, а не пытаешься комиковать вокруг них. Обижает ли меня это? Нет. Пусть обижаются те, кто это придумал. Я не делю свои роли на комедию, трагедию или драму. Все роли в любом случае драматические.

Но в массовом сознании за вами закрепилось именно амплуа комедийного актера.

– Замечательно! Мне кажется, это лучшая похвала. Но если все-таки разделять на жанры, то и драматические роли я играю с таким же удовольствием. Я не из тех, кто ждет, когда же придет их Гамлет, зато знаю, что могу сделать в той или иной роли. Тем более если сценарий здорово прописан, на какое-то время поселяюсь в персонаже, потом выселяюсь и перейду к следующему.

А если не прописан – приходится импровизировать?

– Нет, импровизация, как правило, возникает на очень хорошем материале, когда все продумано авторами вместе с режиссером заранее – от и до. Или когда режиссер и есть автор сценария – вообще сказка. Как в случае, например, с Максимом Пешковым, который придумал «Жуков» и «Неличную жизнь». Огромное удовольствие работать с таким материалом – не надо ничего изобретать, просто исполняешь роль, потому что все выверено до запятой.

Ваша продюсерская карьера развивалась одновременно с актерской. Лагашкин-продюсер не мешает Лагашкину-актеру?

– В тех проектах, над которыми я работал, – скорее мешал. Я прервал эту деятельность, и если вернусь к ней, то совершенно в другом ключе – чтобы было комфортно, чтобы все шло в едином русле. В удовольствие снять проект, который придумал, и потом всех распустить.

Режиссерских амбиций нет?

– Я не выдержу! У меня не хватит нервной системы. В принципе, в жизни надо хорошо заниматься чем-то одним. Можно совмещать, конечно, но главное – не ставить на поток. Вначале как было: один проект, второй. А потом все – у тебя уже компания, штат людей, бухгалтерия, зарплата, налоги… И параллельно мысли о том, как найти инвестиции, на какой канал продать. А если ты про себя как актера забываешь, про тебя забывают и другие. Тебя воспринимают уже только как продюсера: зачем тебя снимать, если у тебя уже своя компания? Вот сам у себя и снимайся.

Не возникает желания в обычной жизни спрятаться за профессией?

– Никогда. Так и до психиатрической клиники недолго. Профессионализм ведь тем и отличается от патологии, что сыграл, вышел из роли и снова стал собой. Сколько надо времени, чтобы отойти после сцены, – зависит от эмоционального градуса.

И каким у вас был самый долгий «отходняк»?

– Самый долгий? Секунды три. (Смеется.)

Из проекта в проект так же легко переключаетесь?

– Последние пять лет такое происходит ежедневно. Конечно, физически выматывает, но мне это в удовольствие, потому что так я понимаю, насколько могу быть разным, переключаясь с одной площадки на другую. Бывало, я заканчивал дневную смену, ехал на ночную, а потом – опять на дневную.

Как справляетесь с таким напряженным графиком?

– Мне иногда задают вопрос: а когда жить? У меня ответ один: ты живешь так, как сам того захотел, и будь от этого счастлив. Я никогда ничего не вытаскиваю из себя через силу. Наоборот, мне недостаточно, я не могу сидеть дома. Да и как иначе достигать каких-то высот в профессии?

А домой работу приносите? Соперничаете ли с супругой, актрисой Екатериной Стуловой?

– Соперничества между нами быть не может в принципе, потому что мы – мужчина и женщина. К тому же она востребованная актриса, у нее сейчас тоже ни одного выходного дня. Поэтому мы жестко выделяем время на то, чтобы побыть всем вместе. Если у меня свободная минута есть, я везу младшего сына в школу или на тренировку, или просто с ним провожу время. И у Кати точно такая же ситуация. Импровизируем – у кого как получится.

Вас часто зовут вместе с женой сниматься? Как складывается тандем?

– Если артисты совпадают друг с другом и со сценарием, это называется ансамблем. И неважно: муж и жена, брат и сестра. Вся химия – внутри сценария, не в жизни! В жизни бывает так, что с этим человеком ты даже здороваться бы не стал. А заходишь с ним в материал, и в этой вселенной все складывается. Сняли и разошлись по разным вагончикам. Но на самом деле так получается только у суперпрофессионалов. Обычно, как это ни прискорбно, в кадр начинают тащить что-то из жизни, и зритель это чувствует: вроде все хорошо, но есть какая-то червоточина. Лучше, чтобы все и за кадром, и в кадре любили друг друга и дружили.

Узнаваемость вам в жизни мешает или помогает?

– Говорить, что ты устал от внимания, – это полная чушь. Бывают инциденты, когда поклонники ведут себя нагло, но таких всегда с юмором можно отшить. Мне легче потратить секунду на фотографию, чем объяснять полчаса, что я не фотографируюсь. И хотя узнают часто и дергают на каждом шагу, я никогда не отказываю. Ведь после того, как человек тебе высказал кучу комплиментов, отказать ему – достаточно странное поведение.

Такой виток после «Жуков» случился?

– Да, у меня вышли «Жуки» и параллельно – диаметрально противоположная история Бориса Хлебникова «Шторм». «Жуки» просто оказались более народной историей. Люди видят в героях себя и пишут мне: «А у нас точно такой же участковый», «Вы похожи на моего дядю», шлют фотографии. Как будто мы живем в соседних домах. (Смеется.)

В «Шторме» вы играли с Александром Робаком – одним из ваших постоянных экранных партнеров…

– Такое ощущение у вас сложилось, потому что мы вместе продюсировали, появлялись на публике, фотографировались. А в фильмах этого партнерства не так много, как всем кажется.

И с Антоном Филипенко вы зачастили сниматься.

– Да, про нас тоже уже говорят, что тандем сложился. Ну и здорово! Мы же все равно не себя играем. Хотя себя играть – это тоже талант нужен.

Хотелось бы?

– У меня есть такое предложение, вот сейчас жду, когда начнется. (Смеется.)

В «Барабашке» у вашего героя любопытный фетиш, да и в «Неличной жизни» тема довольно провокационная – съемка порно. Впереди – «Сексоголики» с говорящим названием. Как вы относитесь к эротике на экране?

– Нормально, как к чему-то естественному. Просто надо иметь вкус и чувство меры. А у меня такая полоса пошла – во всех фильмах раздеваюсь, хотя у меня далеко не кинотело.

А как зрителя засилье постельных сцен не раздражает?

– Засилье – это когда разрешили, и все начали вставлять эротические сцены к месту и не к месту. Такие фильмы, где не к месту, я, наверное, и не смотрю. И потом это такая неуловимая вещь в кино – для кого-то будет в самый раз, а кому-то покажется перебором.

Сами что обычно смотрите?

– Все громкое – такое, на что все вокруг обращают внимание. Но побаиваюсь того, по поводу чего идет невероятный восторг: слишком часто оказывается, что он неоправдан. Впереди отпуск, буду смотреть больше – у меня есть специальный список.

Отпуск – это выключить телефон и смотреть сериалы нон-стоп?

– Нет! Если я выключу телефон, все с ума сойдут. Отпуск у меня бывает раз в год, мы всей семьей собираемся и улетаем. В основном в горы – лыжи и сноуборд, поскольку летом мы работаем. А в этом году почему-то все захотели на море, на океан. Поэтому будущий отпуск – это сон, еда, солнце, йодированный воздух, витамин D.

Так же и в Африку летали?

– Все просто: мне позвонили руководители канала и попросили, чтобы я поучаствовал в шоу. Я посмотрел, что за проект, и согласился.

И как впечатления?

Здорово! В детстве я жил в Эфиопии три года с родителями. А съемки были в ЮАР, это совершенно другая Африка. Съездил, посмотрел, понял, что месяц я здесь не собираюсь проводить. Не было никакого желания идти до конца, рвать себя на части ради приза, плести какие-то интриги. Поиграл два выпуска, накормил, напоил всех, обнял и улетел.

Красиво и с юмором… А что вообще такое, по-вашему, удачная шутка?

– Хорошая шутка – это и есть правда, а не доля ее.