Линда Лапиньш: «Все, что я хотела бы сыграть, играли мужчины»

Яркая и очень красивая блондинка с очевидно неславянской внешностью, звезда сериалов «Игра на выживание», «Коса», «ГДР» и «Иные» Линда Лапиньш всю жизнь бьется со стереотипами, и, затевая съемку, мы решили ей в этом немного помочь. Разрушило немало мифов и наше с ней интервью. Актриса, имеющая репутацию закрытой, откровенно рассказала о своей неправильной фамилии и детских прозвищах, а также любви к дракам и чипсам.

Один из роликов на YouTube обозначает вас в названии как «одну из самых скрытных актрис современности».

— (Смеется.) Есть такое!

Наверное, поэтому и информации о вас не так много. И не факт, что вся она корректная.

— Мне как-то кинули ссылку на мою биографию. Ее автор, видимо, как раз из-за отсутствия информации просто нафантазировал меня. Чего там только не было! Например, «очень любила конный спорт», хотя я никогда в жизни им не занималась. Что было, так это плавание, волейбол и танцы. В общем, я читала и думала: кто эта девушка? (Смеется.)

В таком случае не удивлюсь, если вы не раз меня сегодня поправите. И надеюсь, отнесетесь к этому с пониманием. Мы же могли с вами быть коллегами…

— Вот это правда! В отличие от юриспруденции, мечту о которой мне тоже где-то приписали. (Улыбается.) Хотела после школы поступать на журналистику. Но решила сначала подтянуть дикцию на подготовительных курсах актерского факультета… И в итоге меня как-то затянуло.

Опыт общения с журналистами у вас уже богатый. Убедились, что правильный выбор сделали?

— Вы знаете, меня до сих пор очень привлекает журналистика! В ней ведь можно развиваться в самых разных направлениях. До определенного момента мне казалось, что это возможно и в актерской профессии, но, к сожалению, время диктует определенные роли и сценарии, где сильно не покопаешься, не подумаешь, не поучишься. Не уедешь, допустим, как Дэниэл Дэй-Льюис на два года ботинки чинить (британский актер уезжал в Италию учиться ремеслу сапожника в 1997-м, – КР).

Нацелены были, надо понимать, на телевизионную журналистику? Теперь, после съемок более чем в 30 проектах, смогли бы вести какую-нибудь программу?

— Не уверена. Актерская профессия на самом деле предполагает не так уж много разговоров. В принципе, она про молчание: меньше говорить, больше смотреть, наблюдать. Для меня так, во всяком случае. И поэтому с годами вырабатывается некое косноязычие. Потому что все идет через визуальный ряд, через метафизику, на каких-то ощущениях, на интуиции. И вот у тебя в голове образ, сердце клокочет, руки уже работают как-то по-своему… А вот объяснить толком ничего не можешь!

Вы, кстати, в кадре частенько говорите с акцентом, но в жизни у вас его нет, хотя ваши родители из Прибалтики (отец латыш, мать литовка, – КР)…

— Они оба всю жизнь говорят на русском. И у них тоже нет никакого акцента.

У вас в 2024 году вышло два проекта подряд – «ГДР» и «Иные», в которых вы играли немку. Так что пришлось не только по-русски говорить с акцентом, но еще и на немецком реплики зубрить.

— Это было такое испытание! Немецкий не созвучен ни с одним из языков, которые я хотя бы приблизительно знаю. У него совершенно другая мелодика речи. Невозможно сказать фразу на немецком с той же интонацией, как на русском. Пришлось буквально учить буквы и звуки, потому что никаких ассоциаций вообще нет. Меня прямо судорога сводит, когда вспоминаю эти страшные дни: за день проходили не по одной сцене, а по две-три, и это четыре листа формата А4 немецкого текста. При этом работа с партнером, который тоже не говорит по-немецки и тоже просто зубрил. (Смеется.)

В детстве вы 6 лет прожили в Арабских Эмиратах, потом еще немножко в Италии и Франции. А на скольких языках разговариваете?

— Русский и английский. Ни латышского, ни литовского нет даже близко. В Арабских Эмиратах ходила в английскую школу. Итальянский, несмотря на то что прожила в Милане почти полтора года, понимаю лишь отдельные фразы типа «привет, как дела», «подай вот это».

Чтобы закрыть уже «национальную» тему: Лапиньш же мужская фамилия…

— Да, я женщина с мужской фамилией. Женский вариант по латвийским канонам – Лапиня. Но в паспортном столе в моем родном Екатеринбурге никто не стал такими вещами заморачиваться.

Ну так поменять не проблема! Или хотя бы в качестве творческого псевдонима правильный вариант взять.

— Мне кажется, это все такие условности, которые мало кому интересны. Меня в целом совершенно все устраивает. Кроме разве что того, что все в петельках и палочках путаются, из-за чего я всю жизнь Лапиныш. (Смеется.)

А как вас в детстве дразнили?

— Лапиньш – лапша, а макароны тогда продавались марки «Макфа», поэтому я была Макфой. А еще Мириндой: Линда – Миринда (марка газировки, – КР).

Лапиньш вообще что-то означает?

— Кажется, то ли «птичка», то ли «листик». Но я могу соврать. Я та еще фантазерка!

Весьма полезное качество! А часто в работе дают его применить?

— От режиссера и продюсеров много зависит. Далеко не всегда получается внедрять свои идеи. Хотя не сказать, что они всегда абсолютно гениальны… Бывает, придумал что-то, приходишь, рассказываешь… И в тот момент, когда это вслух произносишь, уже понимаешь, какую ерунду сморозил. (Смеется.) Но некоторые режиссеры дают свободу. Говорят: «Хорошо, иди делай!» Вот Карен Оганесян из таких.

Разноцветные глаза у вашей героини Вики в сериале «Игра на выживание» – классная идея!

— Я носилась с этим с самого начала. Взяла с собой на съемки в Абхазию эти линзы, хотя Карену еще даже ничего не говорила. И вот у нас первый съемочный день, я прихожу на площадку и говорю: «Карен, я хочу, чтобы у Вики один глаз был такой, а другой такой». Надеваю линзы, он фотографирует, отсылает продюсерам, они утверждают, и все. Но Карен очень подвижный! Даже если идея плохая, он всегда дает тебе шанс попробовать. И ты уже сама: «Хорошо, я поняла, это мы убираем». (Смеется.)

Я, например, в этом увидел некую отсылку к тому, что вы играете двух сестер-близнецов.

– Ну, это вы уже додумываете, потому что видели второй сезон, а он изначально вообще не предполагался. (Смеется.) Если помните, там была сцена, где Вика волков отпугивает. Причем просто своим взглядом. А у волков тоже часто бывает гетерохромия. И когда я читала сценарий, подумала, что моя героиня сама по себе немножко волчица, и отсюда возникла параллель с этим глазом другого цвета.

Но ведь так и сценариста может озарить. И сомневаюсь, что актеры всегда рады новым вводным!

— Знали бы вы, как часто сценарий пишется на ходу, и получается, что ты играешь про одно, а потом тебе приносят новый текст: «Мы вот переписали». И ты читаешь и понимаешь, что все, что ты сыграл, теперь вообще не туда, а переснимать никто ничего не собирается. Для актеров, кажется, вообще самая страшная история – присутствовать на своей премьере. Потому что ты никогда не знаешь, что смонтировали, как это получится, про что это вообще будет… Обожаю эти счастливые лица на премьерах! Я на них вот так сижу. (Изображает кривую улыбку.)

Все равно красивая! Кстати, ваша, скажем так, «зарубежная» внешность больше помогает или мешает?

— Ну, конечно, мешает. У меня недавно пробы были, наверное, раза четыре мы встречались. И по-актерски все классно, и с режиссером все здорово, и продюсерам нравится, но она алкоголичка в завязке, живет в каком-то маленьком поселке с мужем-алкашом и ипотекой. И вот как меня не коверкали, ну не верят, что я алкашка! Говорят: «Ну куда эту стать, этот рост девать? Тебя не жалко!» Не то чтобы лишенной индивидуальности, но актриса скорее чистым полотном должна быть. Чтобы из нее и алкашку можно было сделать, и королеву. И было одинаково убедительно. Чем сильнее что-то выделяется, тем это, конечно, гораздо сложнее заткнуть.

И все же необычность цепляет! И наверное, именно ваши стать и рост привлекли Валерия Тодоровского, чья культовая теперь «Оттепель» стала вашим дебютом на экране.

— Если честно, я мало что помню из того дня! Я от испуга смотрела на все происходящее вот такими, по пять рублей, глазами и думала: боже, как сесть, куда посмотреть, что сделать? Страшно было ужасно.

Так испугались, что потом три года нигде не снимались?

— Просто наш мастер во ВГИКе Всеволод Николаевич Шиловский был очень против наших съемок в кино. Он говорил: «Если вы готовые актеры, тогда уходите с курса и идите снимайтесь».

А прорыв случился еще через четыре года с «Игрой на выживание»?

— Именно так! По моим наблюдениям, работают только главные роли в громких проектах, которые смотрят все. Мне кажется, поэтому Никиту Кологривого понесло. Я не во всем его поддерживаю, но прекрасно понимаю. У него же потрясающая фильмография с очень тонкими, интересно сделанными ролями. Но никто этого не замечал, пока он наконец не прогремел. И вот только тогда срочно всем понадобился.

Вообще, актерская судьба во многом зависит от случая. Но сейчас еще и парадигма меняется. Сколько появилось проектов под женщин и про женщин!

— Вы правы! Помню, меня один режиссер на пробах спросил, какие бы роли я хотела сыграть. А я вдруг поняла, что у меня с подросткового возраста в голове ни одной женской роли! Все, что я хотела бы сыграть, играли мужчины! И причем это все в моей природе. Как, например, «Ход королевы» сделали? Взяли истории разных шахматистов обоего пола, скрестили и поставили в центр женщину. Почему везде женщина обязательно должна быть при мужчине?.. За что я обожала «Игру на выживание» – за то, что у моей героини нет любовной линии! Ну, то есть ты можешь играть про суть, про жизнь, про цель, про мечту. Что-то иное, а не когда ты просто чья-то жена. Это тоже прекрасно, но разнообразия хочется.

Одно время размышляли даже, не сделать ли Бонда женщиной. Честно говоря, мне кажется, лучше и проще сделать новую историю.

— Ну, в принципе, уже же есть. «Взрывная блондинка» с Шарлиз Терон… Помните там сцену драки на лестнице? Она же снята практически одним кадром, с одной склейкой. Специально для нее сделали резиновую лестницу. Обожаю драки, обожаю! Сцен-бой – это вообще мое все. Когда вижу, что это сделано шикарно, у меня прямо слюни текут. Это искусство! Я понимаю, что это не высокохудожественное произведение – такое, под попкорн. Но это классно, качественно, крепко, зрелищно, красиво, эстетично. М-м-м!

А вы ведь из-за съемок в «Игре на выживание» ушли из театра «У Никитских ворот»…

— В том числе. Я уже давно хотела уйти, и это стало просто одной из причин.

С театром покончено?

— Хотелось бы вернуться, но я не очень понимаю, как это сейчас устроено. Как влиться в труппу театра в 36? Или работать по приглашению, как в Театре наций, где вообще труппы нет? Меня туда даже звали в прошлом году, когда у них приезжал один японский режиссер. Вообще, я бы, конечно, с удовольствием. Очень люблю театр! Люблю широкие мазки. Потому что в театре ты можешь играть характерные роли. Что-то совершенно оторванное от собственной реальности.

А какая вы? Принято считать, что южные люди горячие, а северные, соответственно, холодные…

— Абсолютный стереотип! Вообще, по ощущениям мне девять, и я мальчик-мартышка, вот примерно так. (Смеется.) На съемочной площадке вечно ору, бегаю, что-то мне надо… Я гиперэмоциональная, темпераментная, и поэтому мне как раз очень сложно, когда надо играть таких сдержанных, как моя Катарина в «Иных».

При такой активности вы как-то сказали, что слишком ленивы, чтобы вести соцсети.

— Дело даже не в лени… Съемки в кино это же в первую очередь ожидание. Так что время и так уходит в никуда. Еще и на соцсети его тратить? А надо же все время думать о том, что ты выложишь, что напишешь и когда… Нет. Я слишком люблю живое общение. Когда есть чем поделиться – делюсь. Допустим, если выходит новый проект. А фото с пляжа – зачем это нужно?

Многие ваши коллеги говорят, что это часть работы.

— Я это понимаю! И поэтому заставляю себя чуть больше выкладывать. Прямо заставляю, честно. (Смеется.)

Раз уж вы не выкладываете свои фото из тренажерного зала, спрошу: сколько часов в неделю там проводите ради такой фигуры?

– Я вообще ничем не занимаюсь!

И что, никаких диет?

— Я очень много ем! Сейчас, правда, стала себя ограничивать. По крайней мере, не две пиццы на ночь съедать, а одну. (Смеется.) Нет, я понимаю, что нужно как-то чуть-чуть брать себя в руки. Не с точки зрения веса даже, а здоровья. Ну невозможно на пицце и на чипсах существовать. А чипсы я так люблю!.. Вижу пакет чипсов – дальше все как в тумане…

А какой любимый вкус?

— Ой, ну их много! С уксусом обожаю, сырные, луковые кольца. Я просто люблю чипсы! Мне, в принципе, кажется, без разницы, с каким вкусом. Я ем все.

Ничего себе признания от «одной из самых скрытных актрис современности»!

— Ну так вы же никому не расскажете, правда? (Смеется.)