«Ласт квест»: На дне, или Почему Петр Федоров постоянно хватается за голову

Свой большой режиссерский дебют «Ласт квест» Петр Федоров снял на основе своего режиссерского дебюта поменьше – в 2019-м он выпустил короткометражку с аналогичным сюжетом и названием. Но было и важное отличие: там опустившегося наркомана, не состоявшегося в профессии, семейной жизни и роли отца, сыграл Александр Яценко. Который, прямо скажем, не сильно похож на зависимого от веществ офисного клерка. Впрочем, киношные наркоманы от реальных отличаются достаточно ощутимо, и подобный кастинг убил двух зайцев сразу.

В сериальном варианте Федоров повысил ставки до максимума: не только написал сценарий, снял и смонтировал весь материал, но и сыграл главного героя. Олега он называет одновременно ролью-испытанием и ролью мечты, и никакого противоречия в этих заявлениях нет. Петр действительно совершил актерский подвиг. Во-первых, максимально отдалился от привычных и подходящих его благородной фактуре героев: здесь он играет опустившегося и ничтожного человека, к которому даже жалость сложно испытывать – только презрение.

Во-вторых, Федоров филигранно сыграл персонажа, погрязшего во лжи и получающего за это по заслугам. Олег довел умение притворяться до совершенства: вот он говорит жене, что съел приготовленные ею сырники, а через минуту выдает себя за другого человека (чужие машины и телефоны в комплекте). Ложь на всех уровнях жизни, она же – его самая характерная черта. Даже когда Олег под кайфом, его действия механически-привычны, а речь почти чиста. Иное дело – отходняк. Здесь нарушенная координация и предательская испарина, искаженное восприятие мира и паранойя.

Федоров не боится валяться в грязи и прыгать в ледяную воду, он бегает по колено в снегу и выворачивается наизнанку в прямом и переносном смысле. Да, в кадре есть художественные допущения – где-то эффекты жестче, где-то мягче, но по факту картинка бьет наотмашь. Образы счастливой жизни не вяжутся с неоновой черепушкой на вступительных титрах, их легче принять за бессердечную издевку: первая серия показывает, что моральных ограничений у персонажа не осталось, задолго до того, как он поедет за очередной закладкой с маленьким сыном, где его и потеряет.

Олег отключается в каршеринге прямо у подъезда – его собственную машину арестовали за долги – и устало переругивается с женой, даже не вслушиваясь в ее претензии. Дальше – больше. Обман, воровство, насилие (адреналиновое и почти случайное), порожденные нехваткой времени, алкоголем, наркотиками и бесконечным цугцвангом.

Быстро выясняется, что «красивая жизнь» не так уж красива, а расхристанный герой наконец осознает, что его не принимает ни одна из реальностей: ни та, в которой он привык зависать с веществами и молодой любовницей, ни та, где он проигрался по всем фронтам. Олег ошалело мечется по туалетным кабинкам и лесным опушкам, выплывает из темноты подворотен и лестничных пролетов. Он – не просто белка в колесе, а загнанный зверь на спидах, который к тому же не хочет останавливаться. Иначе рухнет все – и в первую очередь иллюзия контроля.

Вся его жизнь – повторяющиеся эпизоды – хорошо ложится на индустриальные пейзажи, бесконечные многоэтажки и советскую монументальность. Петербург на экранах, кажется, таким еще не показывали. Отстранение, равнодушие, анонимность. Заваленные и напротив идеально выверенные ракурсы. Перевернутый город – то давящий, то отнимающий возможность почувствовать землю под ногами. Визуальными метафорами и прямой демонстрацией последствий употребления авторы воздействуют на сознание публики куда сильнее, чем словами. Тем более что умением слышать собеседника похвастаться могут немногие – по обе стороны экрана.

Здесь же стоит упомянуть отсутствие закадрового голоса, к которому часто прибегают создатели других картин, когда не знают, как поярче раскрыть героя. В «Ласт квесте» такой проблемы нет, а из-за того, что действия Олега непредсказуемы и мотивированы либо зависимостью, либо ситуациями «здесь и сейчас», за ним хочется пристально следить.

Да, есть жанровые обязательства: герой всегда знал, от чего бежит, но теперь двигаться нужно в противоположную сторону. Да, найденный и потерянный «товар» сделает его жертвой шантажа и заставит лавировать в еще более ограниченном пространстве, пока вокруг будет твориться всякая дичь. Но вести себя он при этом будет так бесстрашно, словно пересмотрел боевиков. Например, вооружится электрическим гвоздометом, который придется заряжать в ближайшей кафешке, – черный юмор позволяет разрядить обстановку хотя бы на несколько минут.

Другие персонажи в «Ласт квесте» тоже характерные – и, пожалуй, слишком карикатурные даже для реальности, обрывки которой выхватывает сознание взвинченного и нескладного героя. Великан, владеющий подпольной креветочной фермой, круглосуточные тусовщики и травматолог на костылях, необъятный шурин и сотрудники ДПС, словно перекочевавшие на экран из сказки про Емелю. А еще есть воцерковленная супруга главного героя, чье искреннее отчаяние и глубочайший надрыв у окружающих вызывают только раздражение.

Любопытно, как Федоров-режиссер играет с неоднозначными чувствами и эмоциями, распространяя их и на зрителей. Так, в эпизоде полуночного разговора на кухне сочувствие почему-то адресовано не уставшей женщине, которая уже не знает, как свести концы с концами, а виновнику всех ее бед. Религия тут ни при чем: ее взвинченный, слегка блаженный тон используется как еще один источник дискомфорта, в который герой загнал себя сам. И справиться с ним он попросту неспособен – переживания проникают и в его тревожные трипы, и в отрывочные сны.

Не меньшие контрасты наблюдаются и в музыке: «Розовое вино» Федука и Элджея сменяет хип-хоп KDDK, а его – оркестровая сюита Георгия Свиридова. Главная тема и вовсе трансформируется из мелодии, написанной словно для доброй сказки, в агрессивное техно. Сглаженной мягкостью на фоне крепких словечек отличается и растерянно-испуганное «блин», которое действительно ставит Олега в ряд героев из советских комедий, – на них Федоров ссылался в интервью. Впрочем, слишком серьезно относиться к подобным аналогиям не стоит. Это скорее вопрос восприятия архетипа, вобравшего в себя список определенных черт.

Одна из них – доброе сердце: Олег все же старается не бросать в беде других людей. Правда, чаще всего эту беду он же на них и навлекает (прекрасная иллюстрация на тему «что бывает, когда ведешь дела с наркоманом»). О социальной ответственности создателей прямо говорит и титр с телефоном доверия – он стоит даже раньше дисклеймера про «историю, которой на самом деле не могло произойти». 

Почему в названии есть слово «квест» – понятно. Для кого он окажется последним – тоже можно догадаться. Хочется верить, однако, что Олег, который на фоне творящейся вокруг жести и сам выглядит абсолютно потерянным, не совсем прогнил: как минимум один свой провал он обязан искупить. Соскочить на этот раз не выйдет, да и малой кровью дело не обойдется (буквально – трупы множатся в геометрической прогрессии). Так что вариант один – полный вперед. К счастью зрителя, Олег этого простого и беспощадного плана явно намерен придерживаться.