«Кино никогда не проиграет сериалам»: Интервью с Егором Бероевым

17 февраля на ТНТ стартует новый комедийный сериал — «Война семей». Это история двух друзей, которые близки буквально с пеленок, вместе росли, учились, одновременно женились, строили общий бизнес и даже собирались породниться (поженив собственных детей), но не вовремя выпавшие из шкафа скелеты внезапно превратили полувековую дружбу в полигон для военных действий.

Как вы уже догадались, одного из закадычных врагов сыграл Егор Бероев. «КиноРепортер» встретился с актером, чтобы поговорить с ним о сериале, а также, что не так с нашим телевидением и почему провалился «Союз Спасения».

— Егор, для начала расскажите немного сериале «Война семей».

— Начнем с того, что это комедия: чуть странная, но довольно забавная история об отношениях двух семей, которые вдруг начинают враждовать из-за открывшихся тайн. Глав семейств играем мы с Александром Робаком. С Сашей мы, кстати, хорошо знаем друг друга: работали над парой-тройкой фильмов. Но как-то так вышло, что на съемочной площадке мы до этого не пересекались: общих сцен и эпизодов у нас никогда не было. Но сейчас мы это недоразумение исправили и с большим удовольствием поработали вместе: оказалось, что партнер он замечательный. По-моему, сериал получился очень милым и симпатичным. Я вообще люблю легкие комедийные истории, а «Война семей» как раз такая. И серии короткие: по 25-28 минут. Поэтому устать от нас не успеете.

— Есть мнение, что сериалы сейчас развиваются гораздо динамичнее, чем полный метр. Это правда?

— Как мне кажется, с полным метром сериалы не будут конкурировать никогда: все-таки, кино — это особый мир, и снимаем мы полный метр совсем не так, как сериал. А вот если сравнивать сериалы телевизионные и те, которые выходят на онлайн-платформах, то вторые получаются гораздо более увлекательными.

— То есть вы не согласны с тем, что самое интересное постепенно уходит из кинотеатров в сериальный мир, и что полный метр потихоньку сдает свои позиции?

— Кино никогда не сдаст свои позиции. Кино — это широкий экран, это определенная культура похода в кинотеатр, своего рода традиция. Поэтому никакие сериалы, которые мы смотрим по телевизору или на смартфоне, не сравнятся с ним никогда. К тому же, кино сегодня по-прежнему на очень высоком уровне. Я, кстати, очень люблю финского режиссера Аки Каурисмяки, обожаю корейские фильмы. Например, «Паразиты» Пон Джун Хо — великолепный фильм, мудрейший, много обсуждаемый всеми и в том числе мной.

— А если говорить про наше кино?

— Мне кажется, мировое кинопространство сейчас перенасыщено премьерами, и все, что нам остается — это за ними тянуться. Хотя и наши проекты штурмуют прокат, причем, один мощнее другого: «Холоп», к примеру, собрал уже три миллиарда рублей. Так что, по моим ощущениям, наше кино постепенно набирает обороты, и люди все чаще и чаще идут за ним в кинотеатры. Видимо, зрители начали понимать, что кое-что хорошее есть и у нас.

— Вы следите за современными сериалами?

— Слежу, конечно. Правда, в основном я смотрю сериалы западные. Но и наши тоже. Например, «Шторм», «Эпидемия» — просто потрясающие. Но они как раз снимались для интернет-платформ. А это особое пространство, где нет цензуры, как на телевидении. На ТВ цензорство сложилось в систему, в которую входят, конечно, очень профессиональные люди. Но у каждого из этих людей есть свое мнение и они невероятно придирчивы к деталям. Поэтому режиссерам крайне сложно создать именно тот продукт, который они хотят. Возникает ситуация лебедя, рака и щуки, которая в творчестве никогда ни к чему хорошему не приводила.

— При производстве интернет-сериалов такого нет?

— В них гораздо больше доверяют режиссеру и его творческой группе. Благодаря чему и появляются такие яркие сериалы как «Эпидемия». Поэтому, мне кажется, что за платформами будущее.

— А сериальный бум через несколько лет не пойдет на спад? А то злые языки время от времени предрекают некоторым интернет-платформам скорое разорение…

— Конечно, сериальный бум будет нарастать, пока есть средства. Если количество подписчиков будет увеличиваться, то и финансовых вливаний будет требоваться меньше, и платформы начнут существовать уже за счет потребителя. И ни о каком разорении речи не будет. Лучший пример — Netflix. Конечно, были у этого сервиса и провалы, но сейчас это совершенно самостоятельная, крепкая система, с правильным выбором тем для съемки, с закупкой контента.

— Раз уж мы заговорили про Netflix — вы наверняка знаете, что в этом году именно сервис стал лидером по количеству номинаций на премию «Оскар».

— Конечно, знаю!

— Как думаете, сможет ли стример стать лучшим по количеству статуэток (интервью с Бероевым состоялось до объявления номинантов — прим. «КР»)?

— Конечно, я в этом уверен. Я, правда, не знаю, возьмут ли главный приз старики…

— Вы про «Ирландца» Мартина Скорсезе?

— Да. Знаете, мне было сложно его смотреть: там же чудовищные проблемы со сценарием. И он не соответствует уровню актеров, которые могут играть гораздо более серьезные, более глубокие вещи. Играть очередных киллеров им скучно. А вот «Два Папы» (еще один проект Netflix с несколькими номинациями на «Оскар» — прим. «КР») — хороший фильм, и он точно будет замечен. Если же говорить про номинацию «Лучший фильм на иностранном языке», то здесь победителями обязательно станут «Паразиты». И ни «Боль и слава» Педро Альмодовара, ни любой другой фильм эту победу у Пон Джун Хо не отберут. И это абсолютно точно.

— Согласна и по поводу «Паразитов», и по поводу «Двух Пап». Жаль, что в нашем кино аналогичный проект невозможен.

— Да-да, я тоже думаю, что он невозможен. Какая компания, какие продюсеры решатся снимать фильм о разборках в системе Русской православной церкви? Мне кажется, что это и хорошо. Потому что, когда за разговор о религии берется такой мощный и духовно образованный человек, как Соррентино (Паоло Соррентино  снял сериалы«Молодой Папа» и «Новый Папа»; фильм «Два Папы» сделал Фернанду Мейреллиш — прим. «КР»), то это одно. Но в нашем пространстве за эту тему может взяться кто-нибудь вроде Богомолова — и тогда это будет яма. Черная дыра, в которой реализуются все личные комплексы режиссера. Я бы этого не хотел. Да и столько грязи польется потом на картину со всех сторон. Так что даже к лучшему, что эта тема для нас закрыта.

— А чем еще отличается наша киноиндустрия от западной?

— Мне кажется, что как раз у них нет такого разрыва, такой разницы между производством кино и сериалов, которая есть у нас. Не думаю, что съемка проектов для Netflix сильно отличается от того, как работает Голливуд. Это все-таки единый уровень, это профессионалы, которые ходят из сериала в кино и из кино в сериалы: как актеры, так и все технические специалисты, компьютерщики. И с ними работают потрясающие продюсеры, которые вкладывают в проекты баснословные деньги, но все делают для того, чтобы эти деньги вернулись. У нас же все по-другому. У нас очень большие бюджеты уходят в пустые фильмы. А те проекты, которые как раз заслуживают внимания, не получают поддержку государства. Если не ошибаюсь, фильмы «Текст» и «Холоп» Клима Шипенко такую поддержку не получили. Хотя вы сами знаете, что сделали эти фильмы в прокате. Зато огромные суммы были вложены в картины, которые не в состоянии их вернуть. «Союз спасения», например. Он же никогда не окупится.

— Почему?

— Я всегда говорю, что проблемы фильма начинается со сценария. Если сценарий сырой, то не нужно браться за подготовку к съемочному процессу, и, тем более, вступать в съемочный период. А сценарий в «Союзе спасения» крайне слабый. И фильм в целом не проработан, я не вижу в нем правды, несмотря на очень хорошие работы моих коллег.

— Правды исторической или правды человеческих отношений?

— Я не историк, поэтому по поводу исторической правды ничего сказать не могу. Но я хочу видеть в кадре жизнь. Именно жизнь. А ее там нет. И такое с нашими фильмами довольно часто случается: взять хоть фэнтези одного из наших известных режиссеров. В Америке же сценарий выверяется вплоть до междометий. Но там люди понимают, что вкладывают свои собственные деньги — и не могут себе позволить эти деньги профукать. А у нас все по-другому. У нас огромные деньги заимствуются у государства. И государство какую-то часть дает возвратную, какую-то нет. А я уверен, что государство не должно давать больше 150 миллионов на фильм — это максимум. Потому что сейчас у людей есть возможность спустить 800 миллионов на неудачный сценарий, и все из-за того, что они просто близки к кормушке, близки к тем, кто раздает эти деньги. У нас ведь очень многое строится по принципу личных связей. А в итоге — коррупция и бюрократия. Но когда коррупция проникает в театр или кино, говорить о творчестве сложно. Ведь мы, все-таки, снимаем кино для того, чтобы его продать, а чтобы что-то продать, нужно делать качественно и хорошо. Следовательно, воровать из бюджета фильма нельзя — иначе страдает качество. Так что тут все очень взаимосвязано.