Как потусторонние сущности становятся уголовниками

Вне зависимости от того, верим мы в сверхъестественное или нет, мы с ним сталкиваемся повсеместно – в том числе на больших и малых экранах. Испокон веков человек стремится заглянуть за пределы своего чувственного опыта и бытового восприятия, облекая неведомое в более-менее осязаемые, понятные образы. Так и появляются в нашей культуре различные сущности в виде гномов, призраков, вампиров и так далее.

Когда к власти пришли большевики, то эта дверца в трансцендентное пространство закрылась. Вернее, к ней приставили двух красноармейцев, которым было приказано не пущать никого ни туда ни сюда под страхом расстрела. Потому как в светлом коммунистическом будущем все должно быть строго по марксистско-ленинской науке и соответствовать генеральной линии партии, что автоматически исключает присутствие в жизни чего-либо, что выходит за границы рационального, ГОСТом определенного.

Постепенно, конечно, контроль стал немного ослабевать, но вплоть до поздних 1980-х сверхъестественное имело право на существование только в рамках детского контента – в продукции «Союзмультфильма» и киносказках. Разве что Гоголя еще дозволялось иногда экранизировать, а в остальном – ни-ни. Слегка надломить систему и обойти жесткие правила в середине 1960-х удалось братьям Стругацким, которые поставили нечистую силу на службу социалистическому обществу, пристроив в исследовательский институт и принудив подчиняться бюрократическим законам.

Их сатирическая повесть «Понедельник начинается в субботу» оказала на развитие жанра городского фэнтези в нашей стране влияние поистине неоценимое, ощущаемое по сей день. Стругацкие впервые сумели четко сформулировать стратегию выживания в стремительно урбанизирующемся мире для персонажей фольклора: адаптироваться и ассимилироваться – как, например, Наина Киевна Горыныч, она же Баба-яга, устроившаяся смотрителем в музей, ранее бывший ее личным самоходным жильем.

Впрочем, дефицит сверхъестественного в советской массовой культуре все равно никуда не делся. Ситуация стала выправляться лишь ближе к концу перестройки, когда в отечественный кинематограф мощным потоком хлынуло все, что прежде было запрещено: секс, остросоциальные темы и, разумеется, разного рода мистика. Потом внезапно наступила новая реальность, к которой всем пришлось долго и трудно приспосабливаться. Всем, включая граждан необъяснимого происхождения.

Домовой в исполнении Леонида Куравлева в мелодраме «Призрак дома моего» (1994) клянчил орехи в обмен на исполнение желаний о повышении зарплаты. Говорящая кукла-убийца-телепат в криминальном хорроре «Хаги-Траггер» (1994) спасалась от бандитов и продажных милиционеров, которые жаждали ее заполучить. В боевике «Упырь» (1994) вампиры оккупировали целый населенный пункт, так что пришлось туда заслать матерого охотника на кровопийц, чтобы он их всех прищучил.

К счастью, та сумрачная эпоха давно позади. В 2000-х и начале 2010-х киноиндустрия пережила период становления, расцвела наконец пышным цветом, и фантастические твари разных видов в благоприятных условиях размножились и разжирели. Однако далеко не все из них в городской среде смогли полностью освоиться. Отдельные неблагонадежные элементы, не желающие повиноваться установленным распорядкам и соблюдать моральные нормы, так и норовят совершить что-нибудь предосудительное. Что приводит к нежелательным – но подчас весьма увлекательным – для всех последствиям.

Недавно завершился первый сезон сериала «Волшебный участок» (2023), который как раз об этом. По сюжету, главный герой, бывший полицейский снайпер, устраивается в секретный отдел по борьбе со сказочными преступлениями и принимается ловить всяких леших, горынычей и прочих русалов-андрогинов, нарушающих Уголовный кодекс РФ. Названный отдел устроен приблизительно по тому же принципу, что и НИИЧАВО Стругацких (параллели с «Людьми в черном», конечно, тоже напрашиваются, но мы их сознательно проигнорируем). С той разницей, что в ОБСП магические артефакты не изучают, а описывают по форме и складируют в хранилище улик. Ну так и специализации у этих организаций совершенно разные. А роднит их меж собой прежде всего то, что волшебство и там и там соседствует с такими совершенно будничными явлениями, как головотяпство, бюрократия и чиновничья некомпетентность.

Противодействует бесчинствам со стороны сказочных персонажей и отец Сергий из сериала «Сергий против нечисти» (2022–…). В отличие от сотрудников ОБСП, он не состоит ни в какой структуре, благодаря чему не ограничен в выборе методов работы никакими условностями. То есть формально его работодателем является, видимо, некая тайная контора при РПЦ, но фактически это мало на что влияет. Как несложно понять по названию, «Сергий против нечисти» – продукт в известной степени вторичный, инспирированный такими жанровыми вещами, как «Эш против зловещих мертвецов» и «Стэн против зла». Однако национальная идентичность в нем явно превалирует. В частности, базовую для всей драматургии концепцию вполне можно представить как метафору борьбы официальной церкви с языческими традициями, продолжающейся, по сути, с самого крещения Руси.

Вообще тщательно законспирированные учреждения, созданные для усмирения хтонического зла, – мотив в отечественном кинематографе достаточно распространенный. С тех пор как его ввели в моду в середине 2000-х Сергей Лукьяненко и Тимур Бекмамбетов посредством «Дозоров», он возникает с завидной регулярностью. Вспомним «Ночных стражей» (2016) с брутальным лысым Ярмольником, расстреливающим из пулемета кровососов в столичной подземке под песенку из «Я шагаю по Москве». Или как в заключительной части трилогии «Гоголь» (2017–2018) Александр Сергеевич приглашает Николая Васильевича примкнуть к команде истребителей чертовщины. Плюс на очереди у нас «ФГУП Луч» – с такой же примерно завязкой, как у «Волшебного участка».

Самый, пожалуй, нестандартный пример – сериал «13 клиническая», сочетающий в себе медицинскую драму с характерными атрибутами кино в духе «Изгоняющего дьявола». Про особую больницу, где пациентов лечат от недугов демонической природы. То есть снова мы имеем дело с аналогом НИИЧАВО. Однако если от экспериментов института из книги Стругацких практической пользы как таковой не наблюдалось, то от экзорцистов в белых халатах, которые, орудуя не Библией и распятием, а чисто медицинским инструментарием, избавляют людей от бесов-паразитов из ада, польза, несомненно, налицо.

Исходя из вышесказанного, справедливо резюмировать следующее. Российские кинодеятели, так и не сумев толком освоить жанр фэнтези (оно и немудрено, учитывая, как долго и какими тернистыми путями добирался до советского читателя тот же «Властелин колец»), перескочили сразу на его производную – городское фэнтези. В чем сразу преуспели и далее принялись успех развивать. Иными словами, перемещение потустороннего населения из сельской местности в города было произведено с той же безжалостной стремительностью и так же запоздало, как и перемещение обычного человеческого населения в свое время.

Когда в 1974 году тружеников колхозов в одночасье отвязали от земли, выдав им паспорта, огромные массы людей, привыкших к определенному традиционному жизненному укладу, попали в совершенно другой, новый для себя мир и тотчас стали его переделывать согласно собственным представлениям о быте и справедливости. Что повлекло за собой рост уличной преступности, послужив одной из причин возникновения пресловутого «Казанского феномена».

То же самое происходит сейчас и с персонажами фольклора, многие из которых и без того отличались довольно скверным характером. Их насильно выдергивают из своего естественного ареала и выбрасывают на улицы мегаполисов, где у них остается всего два пути. Первый – пряча от посторонних свою истинную сущность, пытаться встроиться в априори враждебный к ним социум и вкалывать на какой-нибудь низкооплачиваемой должности – как обосновавшиеся на почте кикиморы в фильме «Последний богатырь: Посланник Тьмы» (2021). Или заделаться популярным блогером, как Азазель в сериале «Конец света» (2022). Или податься в вебкам, как Баба Яга в том же «Волшебном участке». Второй вариант – ступить на скользкую дорожку криминала, что всегда заканчивается плачевно. 

Очевидно, этой насущной проблемой пора всерьез заняться. Например, выступить с инициативой по созданию государственной программы социальной адаптации потусторонних мигрантов, которая должна включать в себя меры поддержки, как психологической, так и материальной. Кроме того, еще больше усилий следует направить на рурализацию (процесс, обратный урбанизации). А то ведь деревни у нас скоро окончательно опустеют, ни жихарей, ни дворовых не останется. Героиня Марии Горбань из «Тайны пропавшей деревни» (2023) не даст соврать: сколько ни искала она признаки паранормальной активности в отдельно взятом поселке, нашла только галлюцинацию в форме водяного Сергея Дружко. В общем, определенно надо что-то с этим всем делать. Причем срочно.