«Режиссер – не профессия, а склад характера»: Избранные цитаты Александра Адабашьяна

Сценарист почти 40 фильмов. Художник-постановщик 20 картин. Актер, сыгравший более 70 ролей. Режиссер, поставивший в том числе оперу в La Scala. Наконец, блестящий рассказчик… Удивительно многостороннего и талантливого Александра Адабашьяна совершенно не смущает, что сначала все вспоминают навсегда прилипшую к нему «овсянку, сэр».

Ирония и мудрость, а еще умение чувствовать все тонкости и оттенки давно стали его постоянными спутниками. Однако они не мешают точно подмечать главное – в себе, людях, кино и происходящем в мире. Как верные поклонники творчества Александра Артемовича, который многие годы был еще и постоянным колумнистом нашего журнала, решили собрать эти высказывания вместе.

• В детстве все воспринимаешь как должное и естественное. Помню, что всегда была хорошая погода. Зимой был белый снег и синее небо, летом было синее небо и зеленая трава, осени, по-моему, не было вообще, как и дождей.
• Я себя очень хорошо чувствую один. Мне никогда не бывает скучно.
• Обожаю авантюры. Рутина – самое ужасное. Когда дело превращается в работу, службу. Если есть возможность сменить работу, делаю это с удовольствием.
• Режиссер – не профессия, а склад характера. А мне жесткости не хватает, и удовольствия от ощущения себя начальником не испытываю никакого.

• Разница между кино и театром состоит в том, что в театре вы смотрите, а в кино вам показывают.
• Все, что я делал в кино, в книжной графике, в театре, никогда не касалось, боже упаси, ничего горячего сиюминутного.
• Пошлости в искусстве полно. Если раньше любой намек на эротику был табуирован, то сейчас порнография стала практически обыденным явлением. Также нормальным стало насилие и его смакование.
• Кино уже не довольствуется просто демонстрацией насилия и жестокости. Этого добра уже наснято столько, что зрители зевают при виде банально зарезанных и удавленных. И тут появляются умельцы вроде Тарантино, поднимающие все это на уровень вроде бы эстетики. Это уже не жестокость в чистом виде, а вроде как ирония по поводу жестокости. Юмор на темы насилия. Смерть как категория комического.

• В воспоминаниях князя Волконского я вычитал фразу, которую тот, в свою очередь, вычитал у Диккенса: «Миссия Америки – опошлить Вселенную». Это не я – это Диккенс придумал в XIX веке. Но я думаю, что эта миссия благополучно выполнена. Бороться с этим чрезвычайно трудно, потому что появился эквивалент успешности всего, любого художественного произведения – это деньги.
• Интерпретацию я очень не люблю. Когда, например, берется классическое произведение и выясняется, что это рассказ об ЛГБТ-сообществе, Наташа Ростова – негритянка или вообще режиссер идет поперек сюжета.
• Критику терпеть не мог всегда. Почему и критики меня не любят. Как-то я сказал, что любая критика – это рассуждения евнухов о любви. Безвылазно сидя в гареме, он видит такое количество актов, что ему кажется: он все об этом знает. За исключением одной маленькой детали, отсутствующей у него. Но она-то и есть главная. Видеть-то он видел, а вот самому попробовать…
• У меня с цифрами плохо, я их не запоминаю. Поэтому никакая сумма гонорара на меня произвести впечатления не может.

• Я себя интеллигентом не считаю. Тем более что у нас с определением этого понятия довольно туманно. И я никакими признаками принадлежности к этой части общества не обладаю – обладаю профессией, в которой есть и ремесло, люблю свою страну, гражданство имею одно, английского языка не знаю. Так что интеллигентом себя считать права не имею. Особенно либеральным.
• Ирония – это иной угол взгляда на реальность. Это не зачеркивает вполне трезвого взгляда на нее. Хочешь не хочешь, а начнешь задумываться, что это за цепь событий, расположенных в логической последовательности… И какой смысл им сопротивляться?
• Как говорил Чехов, во что человек верит, то и есть. И мы, не зная даже приблизительно, что находится в нашей планете на глубине более сотни-другой километров и из чего она сделана, возомнили, что знаем о мироздании все и что человек – венец творения и хозяин земли. На том только основании, что человек может что угодно сломать, сжечь, убить, съесть и выпить.
• Сложно требовать от рядового гражданина, который живет своей «роевой жизнью», как выражался Лев Толстой, активного включения в общественно-политические события. События будут его волновать только тогда, когда коснутся непосредственно.

• Конечно же, эволюция – это более правильный способ движения вперед, но это если вы, как буддист, предполагаете, что будете жить вечно. А так как хочется иметь результат сразу и немедленно, обрести свободу и сразу зажить замечательно, причем мне в первую очередь самому – это приводит к результатам, имеющим итогом любую революцию, которую задумывают романтики, совершают фанатики, а результатами пользуются негодяи. Вечная схема.
• Мир охватила эпидемия насилия. Для того чтобы не заразиться, не погибнуть сразу, надо соблюдать личную гигиену. В данном случае гигиену сознания в том числе. Не участвовать ни в каких митингах, не есть из чужих тарелок, не лизать ничьих рук, ног, задов и всего прочего. Нужно стараться жить своей головой и осознавать, что эпидемии ненависти и насилия останавливаются, как правило, кровопусканием.
• Исповедоваться в интервью это как перепутать пост с диетой. Пост направлен внутрь, а диета – наружу. Диета – это чтобы лучше выглядеть, а исповедь – чтобы выглядеть как можно хуже перед тем, перед кем исповедуешься…
• Ренуар свою жизненную философию определял так: «Как пробка в воде». Добровольно подвергаться течению, не сопротивляясь. Если где-то прибило, можно остановиться. Течение усилилось и выкинуло на середину, значит, там надо плыть… Сам он для себя эту теорию сформулировал уже в конце жизни. Ну и я, наверное, тоже – далеко за вторую ее половину. Так что ничего поворотного в моей жизни не было. Только счастливые стечения обстоятельств.
• Жизнь протекает, наверное, так, как и должна была. Есть масса вещей, о которых жалею, но отдаешь себе отчет, что это совсем не продуктивная эмоция – о чем-то сожалеть.