«Настоящий мужчина должен быть смелым»: Интервью с Алексеем Чадовым

Позовите Алексея Чадова, и кино будут смотреть. Успешный артист российского кино, которому исполнилось 40 лет, кажется, перебрал уже все жанры – авторские драмы, популярные комедии и экранизации фэнтези. Теперь на него работают имя и огромная аудитория. В том числе и ценители творчества Балабанова, чья «Война» стала для Алексея прорывом в большой актерский мир. «КиноРепортеру» он рассказал о соперничестве с братом, черной полосе и о том, почему ромкомы необходимы.

Алексей, вы росли в Солнцево в лихие 1990-е, с бандитами приходилось иметь дело?

– Да, мы мыли им машины. Тогда у братков как раз появились крутые иномарки. Один раз отработали, вышли довольные – денег много заработали, подъезжает линкольн. Оттуда музыка орет, дым коромыслом. Открывается окно, солидный мужчина с пассажирского сиденья подзывает нас к себе: «Где значок с капота?» Отвечаю честно – не брали. И тогда он произнес фразу, после которой я понял, что надо валить из Солнцево: «Еще раз такое случится, будем бить как взрослых». (Смеется.)

В танцевальную студию пошли в надежде свалить?

– Отчасти. Тогда казалось, что мы тотально заражены безысходностью. А хотелось творчества, полета, свободы. На пике славы как раз был Майкл Джексон – только-только вышел Bad. Его пример был заразительным на фоне серых домов спального района.

Сейчас хореографические навыки пригождаются?

– Да, до сих пор – когда исполняю трюки. Тренированное тело легче поддается.

Все трюки сами исполняете?

– Стараюсь. Но сейчас стал более опаслив. Когда есть ребенок, бережешь себя. Поэтому лишний раз на рожон не лезу, как раньше. Но люблю это дело.

В начале карьеры вас часто сравнивали с братом. Вы соперники?

– Были, были. Андрюха это остро воспринимал. Я спокойнее относился, потому что у меня свой путь, хоть и не всегда стройный. Мне не надо конкурировать, чтобы чего-то достичь.

А как сейчас складываются отношения?

– Мы уже взрослые дядьки, и у нас замечательные взрослые отношения. Андрей ладит с моим сыном – они оба Близнецы и общаются на своем космическом языке. (Улыбается.) Мы уже через все прошли. Двухлетний период необщения, ссоры. У нас даже одна женщина на двоих была!

Одновременно?!

– С небольшим перерывом. (Смеется.)

Продолжите фразу «Настоящий мужчина должен…»

– Быть смелым. В наше время это необходимо, если хочешь создать семью – маленькое счастливое государство. Умным, любознательным… Тут кем только не надо быть, чтобы тебе сказали: «Да, ты мужик!» Сильным и уверенным в себе. Чтобы взять все в свои руки, в конце концов! Очень много тюфяков растет, которых за пивом пошлешь – они квас принесут! (Смеется.)

А у вас первый серьезный опыт в кино – «Война» Алексея Балабанова. До сих пор считаете, что просто повезло?

– Я думаю, это была судьба. Переломный момент в моей жизни.

Верите в судьбу?

– Мы сами – кузнецы своего счастья, главное зависит от нас. От того, как работаем, относимся к себе, какие ставим цели. Но главное – не опускать руки. Недаром говорят, что уныние – самая большая ошибка.

Вы «Войну» до сих пор считаете своим лучшим проектом?

– Сейчас я профессиональный актер, а на съемках «Войны» был второкурсником. Но это одна из лучших картин современного российского кинематографа. Балабанов снимал так документально, как никто уже не будет.

В этом его уникальность?

– Да, думаю, в этом было его главное отличие. У Алексея Октябриновича никто не играл, все эмоции были настоящие. Он говорил нам: «Это кино, фарс оставьте в театре! Главное в кино – это состояние». С его фильмами нужно было пожить, обдумать их. Сейчас кино стало эффектным, куражным, артистичным, но даже самый хороший фильм живет два месяца от силы.

После съемок у Балабанова вы машину купили, звездная болезнь не одолевала?

– С тремя рублями в кармане только конченый идиот вообразит себя пупом земли. А в России все тогда слабо зарабатывали. Да и сейчас доход скромный по голливудским меркам.

А как же популярность?

– Она всегда мне мешала. Я выхожу на улицу в кепке и темных очках – не хочу, чтобы спалили. Хочу как все – ковырять в носу, ходить по магазинам, выбирать продукты и подарки. Наверное, я интроверт – живу за городом, рядом с лесом. Там я восстанавливаюсь. Мы часто с друзьями выбираемся на пикник: собираем грибы, разводим костер, накрываем поляну.

Но вы как-то сказали, что слава — это наркотик…

– Если ты артист, то от известности зависит твоя работа. Сейчас все заточено на количество лайков. Популярность – ресурс, необходимый для выживания в этих условиях. У актера есть три экзамена, которые приходится сдать перед ролью: звонок с предложением сняться, пробы и первый съемочный день. Слава помогает пройти первый этап – звонки раздаются постоянно.

А вы соглашаетесь на все входящие предложения?

– Слава богу, могу спокойно думать о завтрашнем дне и заниматься тем, чем хочется. Да и куража меньше. Лет в 25 умел получать удовольствие от любого проекта, все было интересно, а сейчас, если не нравится, не заставишь.

У вас было много мейнстримовых проектов, в том числе комедийная мелодрама в трех частях «Любовь в большом городе». Вы романтик?

– Это специфика российского шоу-бизнеса. Если идет период ромкомов – будешь в них сниматься, выхода нет. Все именитые артисты, которых я знаю, хоть один раз, но снялись в комедии. Можно, конечно, сидеть и ждать фестивальное кино. Но это не про меня – я лучше буду ошибаться.

Когда вы готовились к съемкам в «Молоте», много тренировались. Спорт остался в вашей жизни?

– Конечно. Как только выдается свободное время, я в спортзал. Вообще, идеальный выходной – это когда выспался, постоял под душем, пока не надоест, позавтракал не спеша и обязательно пошел тренироваться. А все остальное – послевкусие.

И у самых востребованных артистов порой бывают творческие застои. Знакомо?

– Это серьезный вызов для человека, который зависит от внимания к собственной персоне. Мне проще, я не сильно завишу от внимания, но и у меня была черная полоса, когда и ухватиться было не за что. Распалась семья, тут же не утвердили на роль, наступил кризис, проекты заморозились, а все деньги были в бетоне. Меня сложно довести, чтобы руки опустились. Но тогда я аж растерялся!

Как выкарабкались?

– Как все нормальные мужики – скажем, интеллигентно выпивал. В шесть вечера сто граммов обязательно, иначе нервная система не справлялась. Режиссеры делали вид, что не замечают. И мне казалось, я хорошо шифруюсь – жвачку в рот и никто не почувствует. Я не падал, не буянил, но от меня всегда пахло. И контакт с людьми был нарушен. Ужаснулся, когда понял, что все знают. Но это позади, сейчас у меня нет проблем с алкоголем, могу не употреблять вообще.

Что посоветуете тем, у кого кризис?

– В конечном счете каждый справляется по-своему. Но надо быть готовым. Нам в училище говорили: «Не думайте, что у вас всегда будут только взлеты. Падать тоже будете. Кто не падал, тот не поднимался. Так устроен шоу-бизнес». Самое интересное, зрители это любят. Когда взлетаешь – аплодируют. Падаешь – хлопают тоже. А если еще и поднялся (это уже третий акт) – овации еще сильнее. Я этот путь уже прошел, дальше будет проще.