«Фицкарральдо»: Страх и ненависть в Перу

«Я больше не собираюсь снимать кино, – заявляет Вернер Херцог. – Лучше добровольно сдамся в сумасшедший дом». Он торчит в перуанских джунглях в тысячах километров от цивилизации, пытается затащить на гору 300-тонный пароход и жалеет, что вообще затеял эти безнадежные съемки на краю света. Эпическая драма «Фицкарральдо» и правда далась режиссеру ценой нечеловеческих усилий. Но вместе с тем стала главной жемчужиной в творчестве немецкого гения. 

Вернер Херцог жить не мог без фильмов о чудаках, мечтателях, безумцах. Будь то конкистадор из «Агирре, гнева божьего» (1972), который искал Эльдорадо, или альпинисты из «Крика камня» (1991), покорявшие вершину Серро-Торре. При этом сам режиссер – по собственному признанию и по словам близких – был воплощением нормальности. Умение сохранять трезвый рассудок даже в тех ситуациях, когда все кругом горело огнем, и позволило ему довести до логического завершения амбициозный проект «Фицкарральдо». Девятую полнометражную работу, которая могла обанкротить Херцога, лишить рассудка или просто прикончить… Но в итоге сделала легендой.

Своим звучным названием картина обязана путешественнику и предпринимателю Карлосу Фермину Фицкарральду. В конце XIX века он сколотил состояние на торговле каучуком в Перу и приобрел в собственность земли размером со среднестатистическую европейскую страну. О его мытарствах Херцогу поведал один приятель, и сперва режиссер не слишком ими заинтересовался. Но потом он узнал, что во время очередной экспедиции Фицкарральд велел разобрать корабль, на котором плыл, по частям перенести на другую реку и там собрать заново, миновав тем самым опасные пороги.

Так Херцог убедился, что каучуковый король был не скучным капиталистом, а изобретательным авантюристом, личностью явно неординарной. Достойной появления на экране под именем Брайана Суини Фицджеральда, мечтающего построить в джунглях оперный театр и позвать великого тенора Энрико Карузо спеть на премьерной постановке. Подобный театр, «Амазонас», действительно существовал – в 1896 году он открылся в бразильском Манаусе, центре каучуковой лихорадки. На стыке историй о нем и Карлосе Фермине и родился замысел «Фицкарральдо», для реализации которого в 1979-м Херцог отправился в Перу на поиски подходящих локаций.

Первый съемочный лагерь он выстроил неподалеку от границы с Эквадором, фактически в обстановке боевых действий. Перуанцы конфликтовали с эквадорцами, а местные индейцы, опасаясь, что киношники выгонят их с обжитых земель, угрожали им жестокой расправой. И вдобавок распускали слухи о том, что Херцог со товарищи хотели изнасиловать их женщин и поубивать мужчин, а затем вырезать из безжизненных тел жир и использовать для приготовления пищи. Параллельно репортеры в погоне за сенсациями обвиняли Вернера в контрабанде оружия – а ведь съемки еще толком не начались.

Наконец, в декабре того же 1979-го вооруженные индейцы силой прогнали беззащитных кинематографистов и спалили их лагерь дотла. Новые локации Херцог искал больше года. В январе 1981-го работа над лентой продолжилась близ Икитоса на севере Перу — казалось бы, теперь режиссер мог вздохнуть с облегчением. На протяжении 5 недель ничто не омрачало его приподнятого настроения. Но после того, как было отснято 40% материала, исполнитель ведущей роли – дважды оскароносный Джейсон Робардс – слег с амебной дизентерией. Он улетел в США и обещал вернуться… Но не вернулся. Врач запретил.

Вслед за ним проект покинул и Мик Джаггер, игравший спутника Фицкарральдо по имени Уилбур. Из-за заморозки съемок фронтмен The Rolling Stones столкнулся с конфликтом графиков и предпочел участию в сомнительной кинокартине тур с группой и запись альбома Tattoo You. Найти альтернативу Джаггеру было невозможно, и Херцог решил вообще убрать его персонажа из фильма. Впоследствии он назовет это самой серьезной потерей в своей режиссерской карьере. Зато инцидент с Робардсом помог «Фицкарральдо» обрести главную звезду, которая высосала из постановщика больше крови, чем тропические москиты.

«Лучший враг» Херцога Клаус Кински прославился звериной энергетикой и поистине дьявольской харизмой – именно эти черты позволили ему создать незабываемые образы в «Агирре, гневе божьем», «Носферату: Призрак ночи» (1978), «Войцеке» (1979) и «Зеленой кобре» (1987). И сперва он с энтузиазмом отнесся к приглашению Херцога заменить Робардса. Но не успел Кински толком вжиться в роль, как жизнь и работа в диких условиях выбили его из колеи.

Да, он по-прежнему играл с демонической яростью и блестяще импровизировал. Чего стоит хотя бы сцена на колокольне, где Фицкарральдо вопит о своих намерениях построить театр и лихорадочно звонит в колокола. В документальном фильме Леса Бланка «Бремя мечты» (1982) видно, как в этом эпизоде вели себя Робардс с Джаггером, – с Кински они и рядом не стояли. Но одновременно Клаус оставался бомбой замедленного действия.

«Ты не можешь свалить из паршивого лагеря, поскольку не знаешь, когда тебя хватятся, – сетовал он. – Нужно быть здесь, раз тебе уже заплатили. Ты прикован к этому месту».

Индейцы, кстати, тоже заскучали – съемки затягивались, и, как назло, лопнул единственный в лагере футбольный мяч. Для успокоения мятежных душ пришлось пригласить представительниц древнейшей профессии. Но в целом проблем с массовкой не возникало, хотя только ленивый не упрекнул Херцога в эксплуатации бедных аборигенов.

Кински же беспрестанно пакостил по мелочам, настраивая против Херцога окружающих. С одной стороны, подобное поведение казалось почти идеальным по сравнению с тем, как на съемках «Агирре» артист палил из винчестера по хижине с кутившими статистами. С другой – индейцы все равно его невзлюбили: один из вождей даже предлагал Херцогу устранить скандалиста. Режиссер отказался. Хлопот у него и так хватало. И главная из них была связана с пресловутым пароходом.

Строго говоря, пароходов имелось аж три. Оригинал 1902 года, найденный в Колумбии, и 2 копии, которые следовало задействовать в сценах с горой и рекой. По указанию Вернера угол наклона горы уменьшили с 60 до 40 градусов, но из-за сильных осадков и оползней рытье траншеи для парохода превращалось в сизифов труд.

Бульдозер был старым. Если его детали выходили из строя, новые запчасти доставляли из Майами через Икитос. Сложная система рычагов, блоков и тросов держалась на честном слове, а малейшая оплошность грозила гибелью людей. В успех предприятия не верил абсолютно никто, и режиссер в сердцах заявлял, что им сопротивлялась сама природа. Вместе с тем он осознавал: если не поднять пароход на гору – фильм утратит свой ключевой символ и выстрелит в молоко.

В итоге 700 индейцев справились с задачей, и пароход оказался на вершине. Херцог назвал это уникальным – и самым бесполезным – подвигом в истории технологий. А когда махину решили спускать с другой стороны горы, выяснилось, что вслед за дождями наступила рекордная засуха. Река обмелела. Пришлось полгода ждать живительной влаги – за это время на лагерь успели напасть индейцы из враждебного племени, и к режиссеру приставили охрану. Едва съемки возобновились, судно все равно село на мель, поскольку уровень воды постоянно менялся. Кто-то из индейцев утонул, ассистент оператора пострадал от укуса пираньи, а медикаменты стремительно кончались, ибо за помощью обращались не только киношники, но и местные жители.

Продолжалась и информационная война против Херцога. Население Италии в одночасье сошло с ума от газетной утки, что Клаудия Кардинале, играющая даму сердца Фицкарральдо, якобы попала под грузовик. Вернера обвиняли в сотрудничестве с военными, применении к индейцам пыток, чуть ли не в массовых убийствах… В реальности же он честно платил им $3,5 в день, куда больше, чем они выручили бы на обычных сельскохозяйственных работах, и лично убедил президента Перу Фернандо Белаунде юридически закрепить за индейцами право на эти земли. И в ноябре 1981 года Херцог снял последний кадр «Фицкарральдо», затащив-таки свою картину на высокую гору.

Но грандиозного резонанса лента не вызвала. ФРГ отправила ее на соискание «Оскара», однако в шорт-лист она не вошла. «Фицкарральдо» номинировался на «Золотой глобус» как лучший фильм на иностранном языке и уступил британскому «Ганди». Ускользнула от Херцога и «Золотая пальмовая ветвь» в Каннах: главный приз разделили «Пропавший без вести» Коста-Гавраса и «Дорога» Шерифа Герена. Вернер довольствовался наградой за режиссуру.

Кассовым успехом тоже не пахло. На съемки «Фицкарральдо» потратили 14 млн датских марок, или $7 млн (для сравнения, Фрэнсис Форд Коппола примерно в те же годы создал «Апокалипсис сегодня» за $31,5 млн). В прокате же он и близко не окупил этой суммы. И здесь судьба фильма удивительным образом перекликается с судьбой его героя, который грезил о великих свершениях, но обрел счастье в славной сигаре и спонтанном концерте приглашенных музыкантов на крыше парохода.

Когда «Фицкарральдо» погряз в пучине производственного ада, продюсеры поинтересовались, не готов ли Херцог все бросить. Тот ответил предельно просто: «Если я оставлю проект, то стану человеком без мечты». Он бы скорее умер, но не отступил. И в данном случае это совсем не преувеличение. Зато теперь, спустя 40 лет, его шедевр окрыляет, вдохновляет и поражает несравнимо больше любых современных блокбастеров. А заодно напоминает, что мечтатели и храбрецы могут в прямом смысле свернуть горы. Стоит лишь по-настоящему захотеть.