«Джуд Лоу не вел себя как расслабившаяся голливудская звезда»: Интервью с Юлией Снигирь о «Новом Папе»

36-летняя Юлия Снигирь уже не первый раз снимается с голливудскими звездами: в 2013 году выходил очередной «Крепкий орешек», в котором актриса пыталась убить Брюса Уиллиса вертолетом. Однако именно работа с Джудом Лоу и режиссером Паоло Соррентино, автором сериала «Молодой Папа» и его продолжения «Новый Папа», может стать для Снигирь прорывной. «КиноРепортер» поговорил с артисткой о разнице съемок в Европе и России, совместных сценах с Джудом Лоу и Джоном Малковичем и разгильдяйстве коллег.

— Еще летом все узнали, что вы снимались в продолжении «Молодого Папы». Как попали к Соррентино?

— В сентябре 2018-го на меня сами вышли продюсеры и попросили записать видео-пробы, а во время съемок меня уже утвердили в «Нового Папу».

— Можете что-нибудь рассказать о своей героине?

— У меня очень трагическая роль. Я играю женщину, у которой с рождения больной ребенок и которая потеряла смысл жизни. Мой персонаж — воплощение того, что человек должен принимать любую божью волю.

— Первый сезон посмотрели еще до проб?

— Да, я проглотила его буквально за пару дней. В нем прекрасно абсолютно все: тема, юмор, а киноязык режиссера — просто фантастика. Я вообще большой фанат Соррентино и видела все его фильмы.

— Расскажите о работе с ним.

— Наверное, если бы я смогла перестать так сильно волноваться, то получила большее удовольствие от съемок. К сожалению, на площадке я была так взволнована, что мне было сложно осознать, что происходит. Но вообще, он легкий в общении и с ним очень приятно работать. Он ставит сложные задачи, но делает это невероятно спокойно и легко.

— С Малковичем или Лоу на площадке пересекались?

— С Джоном — нет, а с Джудом у меня как раз практически все сцены совместные. Он крутой партнер, всегда сконцентрирован, но иногда сильно волнуется. Он просил меня побольше репетировать с ним. Лоу не вел себя как расслабившаяся голливудская звезда, которой больше ничего не нужно доказывать. Он не успокоившийся артист, и это здорово.

— А за пределами площадки какой он?

— Очень харизматичный. И он интересуется всем вокруг — хочет знать, что происходит в мире. Возможно, это потому, что он европеец. Европейцам любопытнее, что происходит вокруг, нежели американцам. В США люди живут в каком-то самодостаточном мире, в котором все есть, и им ничего не надо. А в Европе тесное соседство с другими странами откладывает отпечаток. Лоу было очень интересно узнать про Россию, про наши фильмы, про то, как устроен рынок, про артхаусное кино, про коммерческое.

— Чем отличается работа в Европе и у нас?

— Сама работа ничем не отличается, все зависит от бюджета проекта и от людей вокруг. В Италии, например, съемочные площадки не самые дисциплинированные. Причем я сужу не по «Новому Папе». Я общалась с итальянцами и пыталась выяснить, как там устроена индустрия. Конкретно у Соррентино все было наоборот. И команда у него была подобрана так, что каждый член был вовлечен в творческий процесс. Они все понимали, что делают что-то очень крутое. У нас же на площадках иногда бывает разгильдяйское отношение, когда все думают: «Да ладно, все равно снимаем какое-то говно». Там такого не было и близко.