Джеймс МакЭвой: «Люди Икс» дали мне возможность рисковать»

— Джеймс, вы уже восемь лет играете профессора Ксавье во франшизе «Люди Икс». Что вам это дало в первую очередь?

— Наверное, свободу. И деньги. На что, вы думаете, я дом себе купил, и дом для моей мамы, и еще несколько домов? (Смеется.) Шучу, конечно! Когда у тебя такие тылы, есть пространство заниматься чем-то еще, рисковать. Я имею в виду определенность — не надо постоянно думать о том, как на кусок хлеба заработать, можно себе иногда позволить и расслабиться. Я считаю, что мне просто чертовски повезло.

— А слава как же?

— Ну да, а куда деваться? Хотя больше всего меня раздражает, когда люди делают вид, что пялятся в свой мобильник, а на самом деле пытаются тебя сфотографировать. Или, например, такая картина — идут люди, разговаривают как ни в чем ни бывало, и вдруг у них лица совершенно каменные становятся, как будто сейчас мне морду набьют. А некоторые никак не могут вспомнить, где они меня видели. У меня самого такое было с Ричардом Койлом, когда я снимался в костюмированной драме «Лорна Дун». Это была одна из моих первых работ, а он там главную роль играл, и я все не мог успокоиться — мы точно где-то встречались! Часа полтора его доставал, и только потом понял, что по телевизору его видел.

— В начале своей карьеры вы как пытались выделиться?

— Вот все говорят: «Будь верен себе и правдив». А для меня это никогда не работало. В те времена мне вообще было сложно понять, хорошо я играю или плохо. Поэтому я решил с другой стороны к актерству подойти — взять на себя роль рассказчика и пересказать уже известную историю немного по-другому. Когда на происходящем пытаешься сосредоточиться, то перестаешь думать о том, насколько естественно у тебя все получается.

— Вы произнесли слово «верность». А что она для вас значит?

— Не задумывался как-то над этим. Верность — она же, как говорится, разных размеров и всех цветов бывает, ну то есть по-разному может проявляться. Но в моей жизни она тоже важную роль играет.

— Ваш подход к ролям за годы работы изменился?

— Ленивее, наверное, стал. (Смеется.) Тогда мне сложнее было расслабиться перед камерой. А играть кого-то в сериале или во франшизе — разница небольшая. Тебе, например, сценарий в первых пяти сериях нравится, а потом нет, или сценарий хороший, но тебе не нравится, что твой персонаж в этой серии делает. Что ты будешь делать? Ничего. Во франшизе к тому же еще очень много от решения студии зависит, иногда ты очень хочешь, чтобы все срослось, а иногда думаешь — да пусть оно все идет как идет.

— Вы эгоист?

— Да о каком самолюбии может идти речь после более чем 20 лет в кино? (Улыбается.) Ведь чего только не приходится делать. И каждый раз после какой-нибудь унизительной сцены чувствуешь себя полным дерьмом. Например, выходишь на сцену совсем голый, а вечером: «Ну вот, еще один рабочий день прошел». А потом вдруг смотришь на какое-нибудь свое фото и думаешь, неужели я на самом деле таким идиотом выгляжу — то есть самолюбие, оказывается, никуда не делось. Зато мой Профессор в «Людях Икс» просто упивается тем, что находится в центре внимания. Сбылась мечта, что называется. Мне на самом деле именно эту сторону его характера было интересно исследовать.

— Говорят, команда здорово веселилась на съемках.

— Не без этого, особенно Джессика Честейн и Софи Тернер, они меня в основном подкалывали. В фильме есть такая сцена, где Профессор попадает под чужой мысленный контроль. Чтобы ее снять, меня на веревках мотали из стороны в сторону. Девчонки положили это видео на мелодию «Макарены» и ухохатывались просто.

— Видела пост Джессики в инстаграме, где она вас за щеку щиплет. Еще тогда она обещала вам веселую жизнь на съемках устроить!

— Мы с ней и до этого вместе снимались — в «Исчезновении Элеанор Ригби: Они» и только что в «Оно 2». Джессика — превосходная актриса, и с ней не заскучаешь. Вообще, удивительное сочетание для большой актрисы на пике своей карьеры быть еще и настолько легким человеком в общении. И работать с ней очень просто — в общем, я очень ее ценю.

— Пока снимался этот фильм, вышло в свет «Стекло», скоро еще «Оно 2» и «Темные начала», карьера идет в гору?

— Ну да, можно и так сказать. (Смеется.)

— Все же это менее бюджетные проекты… Как масштаб постановки сказывается на вашем подходе к работе? 

— Знаете, в масштабных проектах одна сцена иногда занимает три дня. Все движется короткими порциями, и надо постоянно ждать, теряя настрой. А вот съемки в небольших фильмах всегда напряженнее — времени на игру в пистолетики не остается. Зачастую приходится работать по ночам, чтобы успеть снять десять страниц сценария или три эпизода за день. Так что плюсы в независимом кино есть — настраиваешься на нужный лад и без пауз движешься к результату.

— Общество отвергает мутантов из-за их сверхспособностей. А в современном мире то же самое происходит?

— Ну да, похоже, возьмите хотя бы систему образования — такое впечатление, что в школах бывших зэков воспитывают, как будто они уже в чем-то провинились. Никому не интересно, что там у тебя внутри, веди себя как следует, подчиняйся общим правилам, да экзамены сдавай, вот и все. А так, чтобы привить интерес к чему-нибудь, объяснить, насколько здорово вообще узнавать что-то новое, — этим мало кто занимается, так, по крайней мере, в моей школе было. Из детей готовят винтиков в системе, не знаю, как так получилось, что общество не заинтересовано в том, чтобы их потенциал развивать, как будто кто-то там наверху боится сильных и уверенных в себе людей. С другой стороны, их логику тоже можно понять — если все будут чувствовать, что им море по колено, то кто тогда будет улицы подметать.

— Если бы вы избирались, я бы за вас проголосовала! Кстати, а чем вы занимаетесь помимо работы?

— В футбол играю и с сыном время провожу. (Улыбается.) Мне уже 40 в апреле стукнуло, самое время начать жизнь переосмысливать. Как подумаешь, что некоторые и до половины твоего возраста не доживают… Нет уж, лучше себя не загонять.