Дьявольский огонь: Секретное оружие Майкла Китона

Майклу Китону 70. Солидный мужчина, солидный возраст, уважаемый актер. Хотя вот спросишь кого: а кто такой Майкл Китон? И, скорее всего, услышишь в ответ: «Бердмэн». Или: «Бэтмен». Или: «Битлджус». Или еще что-нибудь. Или ничего. Но первые три варианта наиболее вероятны. Потому что вершины. А между вершинами и вокруг – пропасть в основном. Не бездонная, конечно, но очертания того, что там, внизу, теряются зачастую в тумане.

Начинал Майкл Китон (который вообще-то Майкл Дуглас, но тягаться с другим Майклом Дугласом не рискнул, поэтому тиснул фамилию у Бастера Китона) как комедийный актер. В большое кино пришел, когда ему уже стукнул тридцатник, и принялся сниматься в не слишком убойных, умеренно забавных комедиях, дебютировав сразу у Рона Ховарда. Но это только звучит лихо: у Рона Ховарда дебютировал. Рон Ховард был тогда ненамного известнее самого Майкла Китона, и до первого его громкого хита, «Всплеска» с Томом Хэнксом, оставалось еще два года.

Кстати, Китона в свои фильмы Рон Ховард любил брать не сильно меньше, чем Хэнкса. При этом «Аполлон 13» и трилогию экранизаций Дэна Брауна все знают, а «Ночная смена», «Энтузиаст» и «Газета» давно и крепко забыты. Невезучий парень этот Майкл Китон, что тут еще скажешь.

Так бы и прозябал, если бы Тим Бертон не уговорил его сыграть в «Битлджусе». Китон сопротивлялся, отказывался, долго не мог понять, что это такое и зачем оно ему нужно, а потом вдруг как понял. И втянулся, завелся, загорелся, самостоятельно придумал себе грим и прическу, а Бертон ему помог образ дополнить и явил миру нового Майкла Китона, доселе невиданного. Майкла Китона с бешеной отрицательной харизмой, обаятельно злодейского и обладающего неповторимым и неотразимым секретным оружием – этим его безумным взглядом.

Собственно, как Майкл Китон играет. Арсенал-то у него далеко не безграничный. Есть у Майкла Китона чрезвычайно подвижные, необычного изгиба брови, и есть под ними глаза. Плюс фактурная, выразительная внешность. Но она так, сама по себе присутствует, чисто пассивный инструмент. А вот с глазами Майкл Китон умеет проделывать замечательный фокус. Причем брови тут выполняют сугубо вспомогательную функцию. Он как по щелчку зажигает внутри дьявольский огонь – и этим огнем жжет беспощадно. Интенсивность и температура, а также прочие какие-то показатели регулируются, в результате мы получаем на экране разных презанятных безумцев.

Увы, большую карьеру на одном приеме, пусть и неотразимом, пусть и неповторимом, не построишь. В том числе потому, что не всякий режиссер сможет его грамотно использовать. Джон Шлезингер не смог. Хотя казалось бы, да? Джон Шлезингер. Оскароносный, авторитетный. А гляньте его «Жильца» (не путать с «Жильцом» Романа Полански). Там Майкл Китон в роли психопата-афериста зловеще курит в полной темноте, зловеще перебирает в пальцах бритвенное лезвие, зловеще таращится на ползающего по его руке таракана. Смешно, конечно, но нормальный триллер так смешить не должен.

Или Тарантино. Тарантино вовсе не удосужился найти применение таланту Китона, дав ему скучную малозначительную роль агента спецслужбы. Еще и в «Джеки Браун», которая, как ни крути, в фильмографии Квентина ни по каким критериям лидирующие позиции не занимает. Не лучшая объективно его работа. То есть формально вроде бы вполне себе достижение: у Тарантино засветился. Но кто это достижение навскидку припомнит? «Что, правда, у Тарантино снимался? А где? Где-где? А, ну да, было такое. А кого он там играл?»

Обратный пример – «Много шума из ничего», где Кеннет Брана предоставил Майклу Китону полную свободу в интерпретации персонажа. Майкл Китон разгулялся так, что пожилого шекспироведа, присутствовавшего на съемках в качестве консультанта, чуть кондратий не хватил. Сама-то постановка в целом не такая уж выдающаяся (звезды первой величины экспрессивно разыгрывают комедию Шекспира), но крохотная партия Кизила в ней – подлинное сокровище.

Эксцентричный, фанатичный, одержимый – характеры, в той или иной степени соответствующие этим эпитетам, на Майкле Китоне при грамотном режиссерском контроле сидят как родные. Те, что перечисленным эпитетам не соответствуют, тоже сидят, но с ними бывает все не так здорово. Здорово, по большому счету, получилось только с Бэтменом. Да и тот на самом деле не был, пожалуй, такой безусловной удачей, как принято считать.

Да, у Китона прекрасно вышел Брюс Уэйн (именно Брюс Уэйн), который вынужден скрывать свое альтер эго, тем терзаем и напряженно старается не подавать виду. Китон вложил в него целый комплекс нюансов, но рядовому зрителю нюансы до лампочки, а для того, чтобы угрюмо носить маску, не нужно быть великим артистом. И когда боссы Warner Bros. пришли в ужас от того, что наворотил Тим Бертон в сиквеле (Пингвин, откусывающий человеку нос, и тому подобное), то легко расстались и с ним, и с исполнителем главной роли. Майклу не нравится сценарий «Бэтмена навсегда»? Ну и пускай Майкл гуляет. Добро пожаловать в наш детсадовский балаган, Вэл.

После «Бэтмена» главные роли никуда не делись, но что-то явно пошло не в ту сторону. То его в ромкоме размножат (неоправданно дорогое и провальное «Множество»). То он рок-музыкант, который благодаря рождественском чуду превращается в стремного говорящего снеговика (еще более дорогой и провальный «Джек Фрост»). То уголовник, за которым бегает по больнице полицейский, чтобы изъять из него костный мозг для своего сына (опять-таки дорогущие и, не поверите, провальные «Отчаянные меры»).

В начале нулевых слегка поправила положение роль отважного телепродюсера в «Прямом эфире из Багдада». Не лишенный, мягко говоря, тенденциозности фильм Мика Джексона про кровавый режим Саддама Хуссейна и Войну в заливе был номинирован на «Эмми» и «Золотой глобус», но важнее то, что его премьера хорошо легла на новостную повестку: в ту пору как раз вовсю освещалась подготовка США к новому вторжению в Ирак. Которое буквально через месяца таки состоялось. (Совпадение?)

А дальше – дурацкий и вредительский (в контексте пропаганды антинаучной бредятины) «Белый шум», малозаметный режиссерский дебют «Веселый господин», озвучка пиксаровских мультиков и более ничего, что заслуживало бы даже упоминания вскользь. Вплоть до великого «Бердмэна». Великого не только технической выпендрежностью и не только тем, как Алехандро Иньярриту остроумно отрефлексировал карьеру Майкла Китона и через эту рефлексию вышел на разные иные смысловые уровни. Но и тем, как Иньярриту докопался до источника того дьявольского огня, дал этому источнику голос (буквально) и полностью высвободил его.

Никому прежде не удавалось заставить Майкла Китона так сиять, нестерпимо ярко и горячо. Ни Тиму Бертону, ни Джону Шлезингеру, ни Рону Ховарду, ни, тем более, Квентину Тарантино (при всем уважении). Как следствие, Китон немедленно взлетел в высшую лигу. С тех пор – одинаково блестяще украшает ансамбли, собираемые для походов за «Оскарами», и солирует в своем коронном злодейском амплуа. Щелк! – и эти глаза принадлежат уже не примерному семьянину Эдриану Тумсу, а грозному Стервятнику. Щелк! – и приятный дружелюбный Рэй Крок оборачивается безжалостным ненасытным хищником. Как это работает? Дьявольская магия.