«Дракула» Люка Бессона: Помпезная игра в имитацию

Румыния, конец XV века. Принц Влад II (Калеб Лэндри Джонс) ведет свирепую войну с бусурманами, от рук которых погибает его ненаглядная Элизабет (Зои Блю). Вместе с ней погибает и вера Влада в Бога и счастливое будущее. Проклиная все и вся, граф обрекает себя на бессмертие и бытие вурдалаком, острыми клыками прогрызая себе дорогу к любимой, которая вот-вот вернется к нему с того света. Спустя каких-то 400 лет его приспешники-вампиры находят в Париже даму по имени Мина, которая видится графу реинкарнацией его почившей женушки. Без боя, однако, девушку не отдают – за дело о старце, жаждущем любви и крови, берутся увлеченный мифами священник (Кристоф Вальц) и его серебряные колья.

Стокеровский убийца голубых кровей и не думает уходить на покой, хотя количество экранизаций готической классики его имени уже стремится к полусотне. Не дал Дракуле спокойно поспать в уютном гробу и Люк Бессон, представивший свою вариацию на клыкастую тему следом за Робертом Эггерсом. И подзаголовком «История любви» подчеркнувший, что сделал ставку именно на романтический аспект оригинала, словно вторя блокбастеру о похождениях кровожадного румына за авторством Фрэнсиса Форда Копполы.

Сходства между новой адаптацией и мегахитом 1992 года, однако, не заканчиваются расстановкой жанровых акцентов и сохранением возвышенной любовной линии с Миной aka псевдо-Элизабет. Дерзкие оммажи классике, смахивающие скорее на бессовестную переработку опыта, накопленного другими людьми в совершенно другое время, встречают нас в бессоновской новинке и там, и тут – даже прическа в азиатском стиле, красующаяся на голове одряхлевшего вампира Джонса, списана с подозрительно на нее похожей шевелюры Гари Олдмана. В ту же степь волочится и акцент а-ля Бела Лугоши, с переменным успехом пародируемый новым воплощением бессмертного графа.

Одна лишь загвоздка: Джонс, полюбившийся постановщику еще со времен «Догмена», – нисколько не Олдман, не Лугоши и даже не эггерсовский Скарсгард. Не поймите превратно – облачаясь в грим повидавшего многое старца, тот не теряет фактуры, а, напротив, будто обретает больше уверенности и ярко транслирует мощь, смертоносность и вместе с тем непреходящую горечь утраты, висящую грузом на морщинистой шее Дракулы и в той или иной степени присущую его образу во всех неироничных экранизациях, от готики Вернера Херцога до, собственно, шедевра Копполы.

Вот только в «молодом» обличии звезда будто теряется в роскошных интерьерах трансильванского замка и многовековых любовных терзаниях, теряя добрую часть своей темной харизмы на пути к призрачному счастью с парижской зазнобой. Хотя, как ни парадоксально, прославился Джонс в том числе выразительными образами антагонистов. У Бессона же, старающегося слепить из актера одновременно и секс-символ, и короля крика, и королеву драмы, его игра неумолимо блекнет. Даже элегантные костюмы и шляпки ситуацию не спасают.

Приятно удивляют соседи Джонса по графским развалинам – широко известная в узких кругах красотка Зои Блю, например, и впрямь завораживает и украшает ленту пикантностью, интегрируя в нее вполне уместный эротизм. Герр Вальц же пусть и проигрывает фанатичному Уиллему Дефо из того же «Носферату» в экспрессии и энтузиазме, но все еще заставляет публику поболеть за всепобеждающее добро. Хотя ее симпатии то и дело и пытаются переманить на сторону зла, ведь зло здесь – очередной поклон гению Олдмана – тоже умеет любить, печалиться и страдать от великого возраста и одиночества.

Однако и наделение вампира человечностью у Бессона проходит не так гладко, как бы хотелось. Угловатость сценария не дает графу пройти арку искупления до конца, связывая ему руки и ноги на его кривой дорожке. Ведь если на старте 400-летней одиссеи обезумевший от горя Дракула от всевышнего отрекается, навлекая на себя проклятие вечной жизни, то в финале он не то чтобы раскаивается. Будто какая-то благая идея, для зрителя видимая лишь в смутных очертаниях, появляется аки deus ex machina и пронзает его отягощенную думами головушку. И дело с концом.

Бессон словно играет в сказку, в чертогах которой мотивации персонажей считаются условностями, которыми можно пренебречь во благо зрелищности. Посмотреть тут, бесспорно, есть на что – в сцены сражений графа с врагами, от мусульман до гвардейцев английской короны, завезли дорогого-богатого экшена, а от убранства его клаустрофобной готической резиденции и правда захватывает дух (за минусом, пожалуй, оживших CGI-горгулий, двигающихся весьма комично). Но даже тут сравнения с Копполой оказываются не в пользу француза, во власти которого, к слову, оказались бюджеты и технологии совсем другого порядка.

Тем не менее сколько статистов в батальные сцены не найми, драматический лейтмотив от этого новыми красками не заиграет. Хоть герой Вальца в одной из заключительных сцен и заявляет пафосно, что, мол, Дракула «воюет не с Богом, а с самим собой», на этом сказ о закрытии древних гештальтов и принятии себя в принципе и заканчивается. Бессону приятнее любоваться чертами распрекрасной Блю, периодически копируя предшественников.

В конечном счете ни крепкой сказки, ни чувственной мелодрамы вроде «Парфюмера» (а граф здесь с ног до головы обливается чудодейственным ароматом, приманивающим всех красавиц в округе), ни фэнтези-хоррора, пугающего демонстрацией отрубленных голов и разбрызгиванием крови по стенам, из нового «Дракулы» слепить не получается. Потому и остается загадкой, в какую целевую аудиторию метил Бессон, так лихо мешающий жанры, но все еще прикрывающийся идеей продвинуть на передний план «любовную историю».

Зрителя, жаждущего крови и зрелищ, наличие того и другого наверняка обрадует, лишь бы очевидные пробелы в изначально многогранном портрете заглавного страдальца не перекрывали впечатления от масштабности сего полотна. Тех, кто знаком с первоисточником и его культовыми адаптациями, горе-отсылки и сценарные допущения, вероятно, в ступор не введут. Так или иначе, если уж берешься за сочинение на тему нетленной классики, то будь добр избегать заимствований направо и налево и придерживаться тактике, вынесенной в заголовок. Иначе история великой любви спешит превратиться в историю великого обмана и поражения постановщика, проигравшего в битве с древним злом.