«Ну, погоди!»: Догони их, если сможешь

Принято считать, будто мультсериал возник благодаря госзаказу как «наш социалистический ответ» «Тому и Джерри» студии MGM. Спустя годы сценарист Александр Курляндский опроверг эту соревновательную версию.

«Ответственно заявляю: про Тома и Джерри мы тогда даже не слышали, тем более не видели. Первые несколько серий по советскому ТВ показали только в 1970-е, когда «Ну, погоди!» уже имел огромный успех».

Зато достоверно известно – любой предназначенный для эфира материал подвергался цензуре, причем мультфильмы вызывали у цензоров особенные подозрения.

Режиссер Вячеслав Котеночкин писал в своих мемуарах: «Чем проще мультипликационный фильм, тем значительнее подтекст. Наше начальство в Госкино подозревало, что мультипликаторы протаскивают под видом зайцев и медвежат идеологическую крамолу. Это подтвердил в самый разгар холодной войны папа римский, сказав, что советские мультипликационные фильмы сделаны в христианском духе. Вряд ли это могло понравиться нашему начальству из Госкино и выше».

Сам Котеночкин неоднократно сталкивался с цензурой. Так, в его мультфильме 1967 года «Межа» заподозрили политический подтекст, когда анимационный царь скомандовал: «Войско, разоружайсь!» — худсовет студии решил, будто это намек на продолжающуюся гонку вооружений.

С самого начала у «Союзмультфильма» вызвал возражения и образ Волка. Режиссер планировал, что этого хулиганистого персонажа с гитарой в «Ну, погоди!» озвучит Владимир Высоцкий. Но в то время всенародный бард уже был одиозной фигурой, «которая оказывает тлетворное влияние на молодежь». Когда роль Волка перешла к Анатолию Папанову, Котеночкин все равно закрепил за своим персонажем нерушимую связь с образом Высоцкого: в первых же кадрах Волк насвистывал мелодию его песни из фильма «Вертикаль».

Как ни удивительно, в конечном счете советская цензура оказалась права, выискивая в мультипликации скрытые смыслы и подводные течения: «Ну, погоди!» стал зеркалом советской жизни от конца хрущевской оттепели через эпоху застоя и до развала страны. На протяжении четверти века мультсериал, как губка, впитывал приметы повседневности, советского быта и уклада, социальные типажи и образы поп-культуры – антропологи могли бы изучать по нему историю позднего СССР. А его главные герои воплотили два самых характерных социальных типажа.

Волк представлял собой типичного тунеядца, стилягу и в конечном счете антисоветский тип, который лучится отрицательным обаянием, но не вписывается в обывательский регламент. Не случайно эпизод, где Волк в обшарпанной холостяцкой квартире смотрит футбол и стучит сушеной воблой по столу, в 1980 году повторит любимый герой советской свободолюбивой интеллигенции – дауншифтер Гоша из фильма «Москва слезам не верит».

Заяц же воплощал типаж аккуратного правильного карьериста, марширующего под барабанную дробь с разноцветными воздушными шариками в светлое будущее. Отсюда и прозорливый выбор для его озвучивания звонкоголосой Клары Румяновой, до конца жизни остававшейся убежденной сторонницей советской идеологии.

По мере развития сюжета Заяц делал карьеру теледиктора и конферансье, часто появляясь в телевизионных концертах и в качестве ведущего эстрадных шоу, хотя нереализованным артистическим темпераментом обладал как раз Волк. Прочая массовка зверей делилась на охранителей и обывателей – в роли служителей закона, начальников и представителей власти выступали, как правило, бегемоты, носороги и медведи, а беспечных граждан, советских мещан изображали различные парнокопытные, гуси, свиньи и прочие домашние животные.

В мультсериале Котеночкина все было как в песне Высоцкого: «…Раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков, назначили все это в зоосаде». Одной из важнейших тем мультсериала стал советский спорт – едва ли не самое приоритетное направление развития государства, в котором в эпоху холодной войны СССР конкурировал с миром чистогана. В стране процветали как профессиональный, так и любительский спорт и физкультура – в мультфильме не раз звучат позывные утренней гимнастики, а бег, футбол и городки показаны любимой формой досуга.

В первом же эпизоде появляются водные лыжи – не самый распространенный вид спорта, который начал развиваться в стране только в середине 1960-х. Страстным поклонником водных лыж был Юрий Гагарин: именно по его инициативе была создана спортивная федерация, а в 1965 году прошел первый чемпионат СССР по этому виду спорта.

Предметом особой гордости и без преувеличения всеобщей одержимости в СССР было фигурное катание. Олимпийским этот вид спорта стал только в 1976 году, а первыми советскими обладателями золотых медалей на Олимпиаде в Инсбруке – дуэт Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова. Их коронный номер, танец под легендарное танго «Кумпарсита», появился в программе фигуристов в 1968 году. Заяц и Волк станцевали «Кумпарситу» на коньках еще в 1974-м, за пару лет до триумфа советских фигуристов в Австрии.

Неудивительно, что Олимпиаде-80 была посвящена целая серия «Ну, погоди!». Гости Олимпиады прилетают в Москву на самолете Ту-154, который начали производить в СССР в 1968-м. Пилоты называли его «Большая тушка», а за год до Олимпиады он сыграл главную роль в фильме-катастрофе «Экипаж». С трапа авиалайнера сходят зайцы: баскетболист из Югославии, боксер с Кубы и дзюдоист из Японии. В последнем случае мультипликаторы выдали желаемое за действительное: японские спортсмены на Олимпиаду не приехали из-за бойкота 50 стран в связи с советским вторжением в Афганистан в 1979 году.

Всеобщее увлечение техническим прогрессом, космосом и робототехникой отразилось в эпизоде 1984 года, где Заяц и Волк попадают в Дом юных техников. Но в «Ну, погоди!» показано скептическое отношение к роботизации. Изображая бездушный конвейер услуг в сцене стрижки Волка, Котеночкин заимствовал несколько гэгов из фильма Чарли Чаплина «Новые времена», который представлял индустриализацию как враждебную маленькому человеку силу и служанку беспощадного капитализма.

Волку изрядно достается от озверевшей техники – его безжалостно вращает космическая центрифуга и преследует по пятам неумолимый заяц-робот. Идея о совершенном механизме, преследующем человека, в то время буквально витала в воздухе – посвященный этой теме «Терминатор» Джеймса Кэмерона вышел на экраны США всего через месяц.

Фокусников и иллюзионистов любили в СССР не меньше, чем спортсменов, – в мультсериале в этом амплуа постоянно фигурирует вальяжный кот-престидижитатор, повторяющий образы популярнейшего тогда Амаяка Акопяна. А в 9-й серии 1976 года Заяц и Волк попадают в святая святых советского шоу-биза – «Останкино» – и видят там рок-группу Dvornyagi, озвученную музыкантами «Оловянных солдатиков».

Этот квартет одним из первых начал играть рок на русском языке, записал первый советский магнитоальбом еще в 1972 году и тогда же стал работать на студии «Союзмультфильм». «Ну, погоди!» был не единственным мультфильмом, над которым работал этот авангардный ВИА, как называли тогда в СССР доморощенные рок-группы.

Для конформиста Зайца пространство советской жизни всегда было обжитым и уютным. Для стиляги и тунеядца Волка – искривленным, с элементами абсурда. Так он замуровывает себя в комнате строящегося дома, закладывая кирпичами дверной проем, но стоит ему разбить свежую кладку, как он падает вниз с отвесной стены, хотя минуту назад там был коридор.

Похожая история происходит, когда Волк громоздит одну на другую три железные бочки, чтобы достать Зайца, болтающегося на крючке подъемного крана. Бочки шатаются у него под ногами и падают, но их оказывается гораздо больше – сама действительность будто вредит ему. Однако наступающая постсоветская эпоха сотрет это принципиальное различие между героями.

Последние классические серии «Ну, погоди!» Котеночкин снял уже после распада СССР (помогли записи голоса Папанова, оставшиеся после его смерти), в 1993 году, когда застой сменился смутными временами. Волк и Заяц выходят на сцену в юбилейном шоу, посвященном 25-летию «Ну, погоди!», шаркающими старичками и меланхолично танцуют чечетку, будто предтечи «Старых песен о главном». Прошлые серии смотрят зайцы-дикари в новеньком телевизоре Nokia.

Волк, не чуждый блатной романтики, попадает в сейф Crosna — подобие тюрьмы под песню Михаила Шуфутинского «Таганка». Герои путешествуют по рождающему клаустрофобию закрытому пространству огромного хранилища, набитого некогда дефицитными товарами, и под песенку «Купите бублички» глазеют на лежащие на полках ананасы – будто сбылся сон попавшего на склад обывателя из репризы Михаила Жванецкого в исполнении Романа Карцева и Виктора Ильченко.

Две последние серии уже под завязку набиты продакт-плейсментом – это 1990-е, когда вся страна пустилась что-то судорожно перепродавать друг другу. Мультсериал «Ну, погоди!» 25 лет был отражением советского коллективного бессознательного, и когда исчезла страна, закончился и мультфильм. Снятые в XXI веке новые серии не имеют уже никакого отношения к легенде.

Однако вопреки всему она сформировалась и окрепла, став естественной частью культурного и нравственного фундамента даже тех, кто едва застал СССР. Ведь дихотомия Заяц – Волк – это не только противопоставление социальных типажей эпохи развитого социализма, но и классическое столкновение порядка и хаоса, частного и общего, мужского и женского.