Евгения Дмитриева: «Я все время меняюсь»

За почти 30 лет Евгения Дмитриева сыграла полторы сотни киноролей, и большинство из них — на разрыв. Но этот год стал, пожалуй, самым впечатляющим в карьере яркой характерной актрисы: «Король и Шут», «Бэби-тур», «Библиотекарь», «Крутая перемена», «Секс. До и после» – все проекты имели большой резонанс. Как давние поклонники Евгении, мы решили, что это идеальный момент, чтобы осуществить свою мечту, – пригласить Дмитриеву в героини нашего издания.

«Звезды не опаздывают – они задерживаются», но Евгения появилась ровно, как договаривались, несмотря на столичный трафик, погоду и мудреную топографию бывшей фабричной территории, где мы сегодня снимаем. Добрый знак!

Непринужденно беседуем, и уже в процессе я понимаю, что диктофон все же стоило включить сразу, настолько увлекательный разговор начался. Буквально вчера посмотрели в Театре им. Пушкина «Л.Е.С.» – дипломный спектакль студентов Школы-студии МХАТ в постановке Дмитриевой – остались в полном восторге, о чем и сообщаю. Евгения как кошка жмурится от удовольствия и с улыбкой ворчит, что ей уже «прилетело». Кому-то не понравилась совершенно невинная обнаженная сцена: «Боже мой, три розовые детские попки – что такого?»

Вы разноплановая актриса, которой, как мы убедились, по плечу любой жанр – от комедии до фэнтези. Почему истинное признание пришло к вам настолько не сразу?

— (Улыбается и пожимает плечами.) Я ведь ветеран кастингового движения! Очень много куда пробовалась, меня не утверждали. Но у меня нет претензий. Возможно, отчасти потому, что я сама периодически сижу по ту сторону баррикад, когда мы отбираем студентов на курс… Мой педагог Римма Гавриловна Солнцева, которую я постоянно цитирую, однажды, когда все, что я делала, это работала со студентами в Щепке, сказала мне одну очень важную вещь: «Твое время как актрисы придет позже. Помяни мое слово – будешь носить цветы мне на могилу, когда оно наконец настанет».

Прямо пророчество!

— Да, так, в общем, и вышло. Она умерла в 2017-м. Не хватает ее ужасно, потому что я прошла с ней все стадии – полного приятия, веры, отрицания, разрыва. После Щепкинского, где я сначала училась и потом преподавала, меня позвали во МХАТ… Я все время нахожусь там, где мне приходится что-то доказывать. Что, конечно, здорово, потому что позволяет оставаться в тонусе. Римма Гавриловна однажды посоветовала мне почитать книги воспоминаний Гурченко, Мордюковой, Бабановой – потрясающих актрис, которые пишут о своих судьбах. И я подумала: «Господи, ненавижу мемуары!» И… зачиталась.

Многое оказалось до боли знакомым?

— У Гурченко в книге был один кусок… Мол, сколько раз было так, что попробовалась, все сказали «Боже! Мы наконец нашли актрису», сижу жду… Потом вижу, что кино вышло и без меня. «И я научилась забывать!» – написала Людмила Марковна. Я тоже научилась. Иногда смотрю: ой, я же, кажется, туда пробовалась! Практически начисто стерлось из памяти. И так, конечно, легче!

А что вы сами своим студентам советуете?

— Объясняю, что неважно, в чем снимаешься! Наша работа – взять эту роль, какой бы она ни была, взять этот текст, принять этого режиссера и создать вокруг себя пространство. Я вообще всегда радостно работаю…

Думаю, многим актерам есть чему у вас поучиться…

— Тут еще помогает синдром самозванца. Вот этот: «Где эта сволочь?» – «Вы меня?» (Смеется.) Я его, с одной стороны, не люблю в себе, а с другой – культивирую, потому что он позволяет не забронзоветь, не высказывать беспрестанно какие-то претензии миру. Ни в работе, ни в отношении к себе и к людям. Полезное чувство. Пусть будет!

Нас прерывают коллеги: пора снимать! Евгения уходит за ширму и когда появляется — перехватывает дыхание. Потому что такой ее, подозреваю, почти никто никогда на публике не видел. К циклораме идет вовсе не «мама главного героя», которых, как констатирует актриса, ей часто предлагают играть. На высоченных каблуках в обтягивающем платье к зеркалу подходит роскошная женщина – из тех, на кого оборачиваются все. И видно, что ей самой нравится.

С этим приятным обоюдным чувством мы и снимаем. Правда, время от времени нас из этого состояния выбивают звонки Марка, 12-летнего сына Евгении, который приболел, и мама строго и одновременно ласково называет ему список лекарств и напоминает про сырники. К разговору возвращаемся в перерыве на смену образа.

А ведь вы играли Ольгу в легендарном спектакле Деклана Доннеллана «Три сестры», полмира с ним объездили!

— Да, это был потрясающий опыт. Никогда его не забуду. Многие мои коллеги говорили, что видели разных Ольг, но моя – лучшая, и до меня ее такой прекрасной и веселой никто не играл.

Вы цитировали Гурченко, а авторы фильма говорили, будто ваша прекрасная роль пьющей интеллигентки в сериале «Бэби-тур» вдохновлена ее героиней из «Любовь и голуби»…

— Пусть так считают. (Улыбается.) Мне позвонили, мол, вот материал от Феди Стукова (режиссер сериала, – КР), если согласна, то снимаешься. Я сказала да, не читая сценарий, потому что знаю и люблю Федю, он плохого не предложит. Потом уже прочитала: «Эту? Да я ее знаю! Сколько вон таких ходит». И играла с большим удовольствием.

У вас в «Пальме» получилась замечательная антигероиня. Обычно вас видят доброй и мягкой. Злодеев же и играть интереснее?

— Ну конечно! Даже моя 4-летняя дочь Маша сначала предложила: «Давай, я Золушка, а ты злая мачеха». Пару раз мы так поиграли, а потом она сообразила, что вся ее роль – тут пострадала, тут веником повозила… И говорит: «Нет, стоп! Давай-ка поменяемся». Но да, меня все видят исключительно в роли страдающих барышень. После «Библиотекаря» все звонили: боже мой, какой ход, какой там перевертыш… А я мгновенно поняла эту тетку, и мне было очень комфортно работать – ничего из себя лишнего не доставала.

А что для вас самое важное в актерской работе?

— Процесс. Потому что результат может быть, а может не быть. «Библиотекаря» того же мы снимали в удовольствие. У нас была замечательная команда во главе с режиссером Игорем Твердохлебовым, без которого ничего бы и не получилось, – он четко понимал, куда всю эту «банду» вести. Мы все передружились, в обеденный перерыв валили к одному вагончику, устраивали посиделки, что-то придумывали, существовали в этом… Но никто не рассчитывал на такой эффект! Я была уверена, что никто не разберется в сюжете никогда в жизни. Я сама еле поняла, что там и как с этими книжками.

В годы учебы вы резко похудели на 17 кг. При этом не раз говорили, что в вас сильное клоунское начало. Никогда не думали, что в качестве корпулентной комической актрисы могли достичь большего?

— Я все время меняюсь и не боюсь этого. Снимали сериал «Петля Нестерова», где я играла жену легендарного министра МВД Щелокова – женщину старше себя. А тогда Марк только родился, и я была в теле. Когда меня начали одевать, я попросила водолазку в обтяг. Художник говорит: «Жень, будут складки, некрасиво». Я ему отвечаю: «Отлично! Будет ощущение другого возраста». А недавно прочитала, что меня с Сарой Полсон сравнивают, глянула, как она выглядит: дай-ка тоже так похудею! И вот приехала на съемку «Пальмы 2», и мне говорят: «Все нормально, не волнуйтесь, костюм с тех съемок остался!» В итоге на ходу ушивали юбки и китель… В общем, какой меня только не снимали!.. Разве что такой, как вы сегодня, – никогда. (Улыбается.)

Все самые заметные ваши роли в этом году – в сериалах для стримингов. А там можно, по сути, все – секс, мат, насилие, у сценаристов рамок нет. А у вас?

Я мечтаю сыграть одну роль… Там героиня периодически должна голая ходить. И я бы на это пошла, потому что понимаю, зачем это нужно. Более того, я сама это придумала: в пьесе ничего такого не прописано, но это усиливает идею, которая в ней заложена…

***

Полную версию интервью с Евгенией Дмитриевой читайте в ноябрьском номере журнала «КиноРепортер»