Артем Васильев: Человек и оркестр

Вы недавно завершили работу над новым проектом — сериалом «Годунов» телеканала «Россия-1».

Да, это историческая драма, которая охватывает период от Ивана Грозного до восшествия на престол Михаила Романова. Проект масштабный — две части по 8 серий. У каждой части разные съемочные группы, включая режиссеров (первую снимал Алексей Андрианов, вторую — Тимур Алпатов, — КР), и мы решили, что объединяющим фактором должна стать музыка. В сериале 23 тематических блока, и в каждом по 7–9 интерпретаций, то есть около 160 вариантов, которые мы используем. Я понял, что здесь не применим сериальный метод, — написал мелодию и расставил по разным сценам. Приходилось менять музыку под каждую сцену — укорачивать, менять акценты или характер: где-то в мажоре, где-то в миноре. То есть работа была практически как над фильмом и при этом на очень большой объем: саундтрек на 16 серий — порядка 6 часов. Записывали оркестр, хор, фольклорные коллективы, чередуя с электронными композициями.

Сколько же времени это заняло?

Я начал в декабре 2017 года, сначала прочитал сценарий, потом мне досылали все новые и новые варианты монтажа. Я написал сюиту — 10-минутное произведение по мотивам сценария, как это часто делают в Голливуде и Европе. Импровизировал для героя, образа, дал почувствовать исторический контекст, наметил фольклорные элементы. Дальше из этой сюиты стали возникать другие темы, уже в соответствии с монтажом. Так что у режиссеров музыка была заранее, и это им помогало почувствовать ритм сцены. Я всегда так работаю.

Музыкой вы начали заниматься достаточно поздно — лишь в 12 лет, но все же стали признанным композитором, лауреатом премий…

Мне в детстве очень нравилось, как моя мама играла на пианино. Но своего инструмента у нас не было, и я уговорил родителей его купить. Позже мама отвела меня к очень интересному педагогу — Григорию Ивановичу Шатковскому. У него все ученики были талантливы, способны освоить музыкальный язык и «говорить» на нем свободно. Считается, что абсолютный слух — это некий врожденный дар, а Шатковский был уверен, что его можно развить, если вовремя начать заниматься. И если в музыкальных школах учат играть по нотам, то у Григория Ивановича дети импровизировали, причем не только в джазе, но и в классической музыке. Он приучал к самовыражению, самореализации. Если ребенок сочинял мелодию, то придумывал к ней сказку или стихотворение и рисовал к ним иллюстрации. Шатковский подходил к музыке как к универсальному языку, на котором могут общаться все.

После консерватории вы работали в Англии и были там вполне успешны. Почему вернулись?

Должен был родиться сын, а супруга в тот момент была в Москве. Так что можно сказать, вернулся в Россию по семейным обстоятельствам, о чем ничуть не жалею. Тем более, если говорить о киномузыке, не думаю, что подобное было бы возможно в Лондоне. Многие мои сокурсники по академии и даже мои британские студенты, решившие строить карьеру композитора в кино, уехали в Лос-Анджелес. Для них это был единственный возможный путь профессионального роста.

Сразу нашли работу?

Мария Александрова — на тот момент прима Большого театра — искала композитора для собственной постановки «Чарли и Мария». Я выиграл конкурс и год сочинял музыку к балету, но, к сожалению, спектакль не получился. Параллельно работал со Станиславом Говорухиным над музыкой к фильму Weekend. К нему я попал по рекомендациям Сергея Скрипки и Эдуарда Артемьева. Записывал музыку к этой картине с живым оркестром — просто с голливудским размахом. Свой опыт, который я накопил в Лондоне, имея дело с оркестровками, здесь смог воплотить в первом большом собственном проекте. И конечно, было почетно работать с такими мэтрами.

С Говорухиным была еще одна совместная работа — «Конец прекрасной эпохи»…

Да, был и третий проект, который он, к сожалению, не успел осуществить. В кинематографических кругах он слыл сложным режиссером, но с ним было очень интересно. Станислав Сергеевич давал возможность раскрыться и показать свои идеи, прежде чем сформулировать задачи, которые виделись ему как постановщику. Когда все было готово, уже во время записи он неожиданно для меня стал давать рекомендации: а давайте тут изменим и тут еще что-то попробуем. Этот прием старой школы благодаря мэтру появился и в моей практике. Потому что голливудская школа, в которой я привык работать, требует, чтобы все было сразу расписано по минутам, никаких изменений во время записи внести уже невозможно. Ведь это еще и экономия средств — на Западе и музыканты, и студии очень дорого стоят, любой просчет, остановка просто неприемлемы. У нас пока можно себя ощущать более свободно — и в этом есть дополнительный элемент творчества.

Как началось ваше сотрудничество с Игорем Матвиенко?

Вскоре после возвращения в Москву меня пригласили заниматься продвижением программного обеспечения Yamaha, которое используется всеми композиторами и музыкантами. Так я и познакомился с Игорем: он много лет использует программы Steinberg и Yamaha Music. В это же время возник проект юбилейного концерта группы «Любэ». Я рассказал Матвиенко, что в Лондоне занимался оркестровкой, и он пригласил меня для создания оркестровых версий своих песен. Знакомство со временем переросло в творческое сотрудничество, которое продолжается до сих пор. С легкой руки Игоря я начал работать с Первым каналом. А позже мы вместе создавали музыку к церемониям открытия и закрытия Олимпийских игр и саундтрек к фильму «Викинг», над которым трудились почти два года. Параллельно строилась студия для создания музыки в формате 7.1, каких прежде не было в России. Я считаю, что в нашей истории киномузыки это был беспрецедентный случай. И мне было интересно учиться новым приемам.

В вашей жизни было уже несколько удачных встреч. Какую вы бы назвали ключевой?

Вы правы, их было немало, и, надеюсь, еще будут. Первой из них, безусловно, была встреча с Эдуардом Артемьевым еще в начале 1990-х. Я тогда учился в училище имени Гнесиных, а Артемьев провел у нас лекцию на курсе электронной музыки. С тех пор продолжается наше знакомство, я показываю ему свои работы в кино, советуюсь.

«Студии ТРИТЭ Никиты Михалкова» на фильм «Экипаж» он вас порекомендовал?

Думаю, да. Мы встретились сначала втроем — Эдуард Николаевич, Николай Лебедев (режиссер картины, — КР) и я, вместе посмотрели картину. Взяли как пробный фрагмент сцену «Петропавловск» — она была самой важной музыкальной темой в фильме. К сожалению, в финальном миксе она звучала очень тихо. Самолет прилетел, и наступила тишина после всех пережитых катаклизмов, в этой тишине должна была зазвучать музыка. Позже я предложил много разных вариантов — Лебедев хотел чего-то более напевного. Меня поразило в работе с ним то, как он слышал какую-то тему, ставил ее на определенный кадр — и она сразу начинала звучать. Николай сразу чувствует в музыке эмоциональное состояние, которое должна создавать определенная сцена.

Могли бы назвать жанр, который вам наиболее интересен?

Комедия, пожалуй. Потому что писать музыку для комедий, семейных и детских фильмов очень сложно. Малышей удивить трудно: они быстро теряют интерес, и его нужно постоянно поддерживать. Вот у меня в Лондоне была в этом году премьера балета «Кентервильское привидение», и я наблюдал за детьми. Они не успевали отвлечься, это меня порадовало! Значит, все сделал правильно. Это лучше, чем самые горячие аплодисменты.