Анатолий Белый: «Женщина сейчас выходит на первый план»

По жизни вы производите впечатление хорошего человека, но на удивление часто играете людей, скажем так, с гнильцой… 

— Вот такой мой крест, да. Предлагают, как правило, каких-то отрицательных типов. И я, честно говоря, в 99 процентах случаев отказываюсь, потому что мне это уже совершенно неинтересно играть и, вы правы, противоречит моей натуре. (Смеется.) Понимаю еще, когда это персонаж уровня Джокера – какой-то по-настоящему яркий характер, а так… Недавно мой хороший друг-режиссер прислал сценарий, и опять что-то такое. Я говорю: «Дружище, я обожаю все, что ты делаешь, готов встретиться с тобой на площадке, но в другой роли».

Продюсерам «Клиники счастья» тем не менее не отказали…

— Тут как-то все сошлось! Компания новая (это один из первых проектов платформы Kion, – КР), потрясающий актерский состав, необычный сценарий, жанр драмеди – правильный для разговора на эту тему. Тем более у моего героя есть причины на то, что он делает, я его оправдываю для себя. А главное, то, что происходит между ним и героиней Дарьи Мороз, – очень узнаваемая и, увы, достаточно распространенная жизненная ситуация.

Обычно актеры говорят наоборот – негодяев играть интереснее. Герои без страха и упрека – слишком однобокие.

— Негодяй негодяю рознь! Одно дело, когда персонаж неоднозначный, как мой герой в «Клинике», а другое – просто подонок, которому нравится делать гадости. Да и вообще, в современном кино – если это фильм про повседневность, а не какой-нибудь боевик, – уже нет ни плохих, ни хороших. И это правильно: в любом из нас много чего намешано.

И что, удается переломить продюсерские стереотипы?

— У меня полтора года назад появился новый агент, и она мне предложила избавиться наконец от негативных ролей всевозможных фээсбэшников, ментов… Я сказал: «С удовольствием!» И мы стали планомерно, с большим трудом поворачивать руль в сторону. (Изображает, как с усилием крутит «баранку».) Ну а какие еще варианты? Вот сходили в сторону «мужей». Попробовали взяться за роли мягких, скажем так, совсем не суровых мужчин. Я даже поучаствовал в одной комедии (продюсерский проект Сергея Светлакова Love, – КР). Там, правда, тоже был частный детектив, но поданный в комическом ключе – это совсем другое существование. Моя задача сейчас – уйти от устоявшегося амплуа и максимально расширить свое актерское поле.

Кстати, про мужей… Один за одним вышли сериалы «Я не шучу» и «Клиника счастья», недавно было «Садовое кольцо». Везде вы играете мужа главной героини. Как вам тренд, что в центре истории женщина, а не мужчина?

— Кино должно отражать действительность, а в России сейчас женщина выходит на первый план. И это хорошо! Потому что для нашей страны – такой жесткой, временами отвратительно мужской – очень здорово, что женщина берет все в свои руки и говорит: «Хватит! Теперь все будет по-другому». Плюс у нас множество легендарных, героических женщин – в том числе и ныне живущих. И о них надо говорить, надо снимать!

Константин из «Клиники счастья» во многом похож на Андрея, сыгранного вами как раз в «Садовом кольце». Вы в таких случаях используете уже найденный рисунок или начинаете с нуля?

— А почему я должен лепить образ героя с чистого листа? Мой опыт – это мой актерский багаж. Тем более что можно подходить к этому по-разному. Можно тупо повторять, а можно всякий раз находить какие-то нюансы. Я тоже сразу почувствовал переклички с «Садовым кольцом», но все равно – тут другой человек. Мне не претит использовать свои наработки, тем более что количество переходит в качество: ведь с годами тоже меняешься, и эти, если хотите, штампы трансформируются вместе с тобой. Вроде бы то же самое, а раз – (щелкает пальцами) – и из этого рождается что-то совершенно иное.

Сериал посвящен такой непростой теме, как личное счастье. А что счастье для вас?

— Счастье – это что-то сиюминутное, краткосрочное… Вспышка, которая не может длиться долго. (Задумывается.) Если взять некое «базовое» счастье – для меня это, конечно, моя семья. Но там же тоже может быть такая амплитуда взаимоотношений, что мама не горюй! Счастье – минуты, иногда даже секунды и, понимая это, острее их ощущаешь. Вот недавно был день рождения моей жены Инессы. Поздравить ее в нашу квартиру пришли 63 человека – наши друзья, актеры, джазовые музыканты, поэты, сценаристы… И вот тот вечер – это было счастье, но мне не хотелось хватать его за хвост, сказать: «Ребята, давайте еще завтра соберемся». Счастье приходит и уходит – так и должно быть.

«Клиника счастья» – эротическая мелодрама. Как вы относитесь к той свободе в показе секса и использования нецензурных слов, которую предоставили производителям сериалов стриминговые платформы?

— Я считаю, что это хорошо! Вообще, свобода – дело ответственное, но тем не менее она нужна. Если все запрещать, будет хуже, потому что все уйдет в «подполье». Просто той свободой, которая есть на стримингах, надо уметь правильно распоряжаться. И это уже зависит от уровня развития и самосознания каждого конкретного человека. И даже если подросток откроет контент «18+» и увидит сцену секса, в этом нет ничего страшного. В конце концов, мы имеем дело не с порнографией – которая, кстати, в отличие от нашего сериала, в сети лежит в открытом доступе, – а с художественным, качественно снятым произведением, посвященным реальной жизни взрослых людей. Жизни, в которой всё очень сильно завязано на эротической составляющей. Это не утрирование, не смакование, это рассказ о том, что секс – это круто, но он может иметь самые разные последствия, и это важно донести.

Вашему сыну 14. А если он увидит контент для взрослых?

– Ну смотря что! А вообще, я в свое время сделал превентивный удар. Усадил Макса на диван и сказал, что он вступает в возраст, когда начинаются определенные физиологические изменения, и я хочу ему рассказать обо всем, чтобы он не пугался, что с ним что-то не то происходит. Поговорили, мне было непросто, я сидел красный как рак. Он сидел рядом, тоже очень смущенный, я на него периодически краем глаза поглядывал. Макс – парень любознательный, иногда даже слишком, впитывает информацию как губка, и для него это, конечно, было очень интересно и нужно. И по большому счету так и надо делать!

А если дочь?

– Моей 11, и тут уже разговор с мамой. По крайней мере, сначала. Честно говоря, я не могу себя назвать полностью раскрепощенным человеком, и меня охватывает некоторое волнение в такие моменты. Но говорить об этом с детьми надо!

Раз для вас даже говорить о сексе непросто, каково вам сниматься в откровенных сценах?

Смешно! (Смеется.) Перед дублем мне сначала надо минут двадцать прохохотаться. Особенно когда партнерша – Даша Мороз, которую я знаю с ее подросткового возраста. Она тоже очень смеялась: «Ну вот, Толик, дожили! Но что делать? Надо! Поехали!» У меня нет по поводу эротических сцен каких-то сильных предубеждений – никогда от них не отказывался. Просто проговаривается заранее, что трясти я ничем не буду. Никогда не снимался full frontal (полностью обнаженным, когда видно все, включая гениталии, – КР), но это даже на стримингах редкость.

Съемки в сериале – процесс небыстрый. Как удается совмещать с работой в театре?

— А я не так сильно загружен, как может показаться! У меня сейчас где-то 7-8 спектаклей в месяц. Бывает, доходит до 10 – это максимум. И я сам контролирую этот процесс. Я не приверженец большой занятости в театре. Потому что считаю – играть всегда надо с максимальной отдачей, и для этого нельзя играть много. Мне сейчас в театре, как и в кино, хочется сделать что-то совершенно непохожее на то, что играл раньше. Уверен, это придет – всему свое время. Но не сейчас точно! Так что театр с кино у меня вполне сочетается. Конечно, иногда возникают форс-мажорные обстоятельства, но всегда все пытаются идти друг другу навстречу. В период первой волны пандемии и после нее в МХТ постоянно болели люди, и чехарда с расписанием стояла такая! А у меня в это время как раз шли съемки в «Даркнете»…

А на карантине практиковали онлайн-репетиции?

– Было такое! И это был очень интересный опыт! Мы пытались искать новые формы и в рамках акции, инициированной театром «Практика», ставили под началом Михаила Рахлина четвертый акт «Трех сестер». Мы записывали самих себя на телефон. Мне привезли костюм. Я выходил на улицу, когда уже можно было гулять во дворе, и играл Вершинина, который уезжает, а Марьяна Спивак, которая в этот момент была черти где в лесах, в роли Маши меня искала. И у меня в руке телефон как камера, в ухе режиссер, и я шел по скверу, возвращался, чтобы сделать еще один дубль… Со стороны это выглядело немного безумно. Дошло до того, что какие-то мамаши, гулявшие с детьми, узнали меня, позвонили в театр в экзальтации: «SOS! Тут с Белым что-то неладное происходит!» (Смеется.) Мне завлит звонила: «Толя, у тебя все в порядке? Говорят, ты по скверу мечешься». Я говорю: «О, отлично! Значит, хорошо сыграл!» А потом Рахлин с помощью айтишников обработал все, что мы наснимали, и поместил в некое безвоздушное пространство. Получился такой синтетический VR-проект на стыке кино, театра и видеоарта. Очень неплохой эскиз!

Вернемся к «Даркнету». Интригующее название…

— Это жанровая история. Я бы определил ее как футуристическую антиутопию, в которой показывается, что может быть, если все попадет в руки плохих людей. По сюжету, Даркнет захватил все, и правительство пытается через него управлять людьми. При этом в сети потерялась дочь главного персонажа, и ее отец – Законник, по сути, полицейский (но в 2044 году) – пытается ее найти. Снимал проект молодой режиссер Динар Гарипов. Мне понравилось, что, помимо впечатляющей графики и целой феерии ярких образов, в этой истории очень хорошая драматическая составляющая. У моего героя – настоящая трагедия, и мне есть что играть. Но не только! У меня было 10 каскадерских смен. В одной из них я 12 часов провел на ринге. Раньше такого не было никогда. Я знал об этом, специально готовился, ходил в зал и был в форме. Все равно тяжело, но очень интересно!

Мы вот с вами столько проектов обсудили, и все – сериалы. А что у вас с полным метром? 

– На самом деле мне очень редко предлагают полный метр. Честно говоря, даже не знаю, почему так происходит. Но мне, слава богу, не на что жаловаться. Сейчас сериалы на таком подъеме! Ну и согласитесь, когда история развернута минимум на 8 серий по 40 минут, а не утоптана в полтора часа экранного времени – это просто раздолье для актера!