«Мой козырь – клоунский талант»: Александра Урсуляк откровенно о себе

4 февраля Александра Урсуляк отмечает 40-летие. В честь дня рождения актрисы вспоминаем ее яркое интервью для обложки «КиноРепортера». И удивляемся, почему ведущая артистка нашумевших театральных постановок и популярных сериалов, лауреат «Золотого орла» и многих театральных премий пока еще не чувствует себя звездой.

Александра, вы на сцене уже не одно десятилетие, но о вас в последнее время заговорили так, будто…

– …я появилась вчера? (Улыбается.)

Будто из тени вышли на авансцену.

– Что ж, я очень рада этому выходу. Не то чтобы я была совсем где-то очень далеко, но, если честно, мне нравится, что это все происходит со мной именно сейчас. Когда актер молод, здоров, ничем не обременен, жаждет успеха и быстро его получает в самом начале своего пути, это довольно опасно. Потом сложно распределить силы на длинную дистанцию, не расплескать свой запал, развиваться дальше. Считаю, что моей актерской судьбой кто-то там, наверху, распорядился очень мудро. Отсутствие быстрого признания и медийности позволило мне провести над собой большую работу. Период моего творческого вызревания происходил в очень деликатных условиях. Я много была занята в театре, имела возможность работать с очень хорошими режиссерами, играть лучшие роли: столько умений накоплено, столько знаний, опыта… Я спокойна, когда меня кто-то ругает, спокойна и когда рассыпаются в похвалах. Всему знаю цену.

Любопытно, как театральный зритель воспринял вашу последнюю сериальную работу в Amore more? Роль у вас откровенная, а театралы – народ в основной своей части довольно консервативный.

– Театральный зритель очень разный. Есть люди консервативные, а есть и восприимчивые ко всему новому и неожиданному, но, как правило, они осторожны в своих оценках. А вот в соцсетях пишут: «Как тебе не стыдно сиськами светить? Позорная! Что твой муж вообще на это говорит?»

А что, кстати, говорит на это муж?

– Психическое здоровье, знаете ли, вещь хорошая. Муж мой (музыкант, предприниматель Андрей Розендент, – КР) – человек уравновешенный, поэтому относится ко всему этому спокойно. Плюс он очень хорошо знает, что такое кинопроцесс и что самое смешное и не романтичное на площадке – это как раз эротические сцены.

Что же за комплекс такой у нашего зрителя, что его так травмирует голое тело и сексуальные сцены?

– Мы же все калеченные. Мы дети калеченных родителей. Как можно было девочкам в школе говорить: «Накрасилась, шлюха? А ну-ка иди умойся с мылом в грязном вонючем сортире! Ну-ка сними всю красоту свою! Позор!» Быть красивой считалось постыдным. За это могли вызвать родителей, обсмеять всем классом. И таких примеров было много – не только у девочек, у мальчиков тоже. Часто взрослый мужчина боится быть нежным, потому что не хотел бы показаться слабым. Это все последствия нашего непростого прошлого. Так что какое там голое тело, какой секс?! Не зажили еще наши старые ужасные травмы… С другой стороны, сейчас в мире происходит столько по-настоящему грустных событий, что вряд ли может быть что-то целомудреннее и добропорядочнее, чем просто чья-то голая попа. Что может быть лучше, чем просто человеческое тело? Что в этом плохого? Нагими мы все рождаемся и умираем, что тут предосудительного? Тело у нас у всех одно и то же приблизительно, так чего мы все боимся? Лучше сосредоточиться не на голом теле, а на том, как часто мы друг друга обижаем, столько всяких плохих поступков совершаем, и даже из лучших побуждений можем травмировать наших детей.

Чего лично вы стараетесь не делать. Читала, что вы очень демократичная мама. (У актрисы трое детей – дочери Анна (17 лет) и Анастасия (13) и сын Владимир (5), – КР.)

– Всякое, конечно, и у меня бывает… Но уж что касается макияжа у дочерей, я точно не против. У меня младшая рисует себе зеленые стрелки. И вот ей в школе то так про них скажут, то этак. А мне очень нравится – она очень классно их рисует! Я, например, так не умею. И почему нельзя в школу с зелеными стрелками?

А дочери Amore more уже посмотрели?

– Кто-то смотрел, кто-то ЕГЭ сдавал и не успел. Им очень сложно отделить меня от персонажа, которого я играю. Когда они смотрят проекты с моим участием, то видят на экране не вымышленного персонажа, а свою маму. Говорят: «Мам, ну ты вот прям как обычно». Но это не мешает им мной гордиться.

Аня и Настя не грезят актерской профессией?

– Что-то нет пока… Старшую дочь Аню я даже уже сама склоняла: «Ну поступи ты на актерский, там классные ребята, будет тебе прикольно». Она спрашивает: «А что для этого надо сделать?» – «Давай учить с тобой стихи, прозу, басню». Учили, учили… «Ой, нет, мам, что-то это все мне не нравится». (Смеется.) Она, конечно, другой человек, и привлекают ее какие-то другие занятия. А вот младшая, Настя, пока не знаю… Может, еще просолится огурчик?

Брак вашей героини в сериале – в кризисе. К сожалению, типичная для многих пар ситуация. Трансформацию отношений из страстно влюбленных в прочные и долгосрочные выдерживают не все. Как ее проходили вы?

– Честно говоря, никак. Жизнь идет своим чередом. Все меняется. От места жительства до количества детей, совместных забот и свободного времени. Приходится принимать обстоятельства. Если отношения живые, то они тоже эволюционируют. Это не значит, что сначала все супер, а потом скука смертная, нет. Просто, наверное, у многих пар со временем меняются жизненные задачи. И если они перестают совпадать или противоречат друг другу, люди расходятся. Правда, причины обычно ищут друг в друге, редко в себе. Мне нравится моя семья и как все в ней устроено. Меня восхищает мой муж Андрюша своей нежностью, добротой, трудолюбием, отношением к людям, терпением, умом и сообразительностью, невероятным количеством бытовых умений и способностью меня понимать и любить. Вот так пока что, а там посмотрим.

Вы органично сыграли этакую женщину-менеджера. Эффективна на работе, эффективна в быту. А сами насколько ловко справляетесь с делами и хлопотами?

– Я как раз не эффективный менеджер. Все время всем рулю, но движений у меня много, а смысла мало. Вот у мужа позиция, я считаю, прекрасная: «Что ты, не парься, не надо». Он за две минуты может решить то, с чем я не могу разобраться и за три дня. При этом он, естественно, никому не портит нервы в отличие от меня. Я-то дергаю за все ниточки! Я великий перестраховщик, паникер. (Смеется.)

Между прочим, вы в своих интервью часто пародируете своего отца и смеетесь над его тревожностью. Похоже, она вам тоже передалась?

– Еще как! У меня, как и у папы, ежедневный конец света и вечный вопрос: «И как же мы теперь? А что же мы теперь будем делать?» И как же здорово, что по жизни рядом со мной идет человек, который в эту мою шальную волну не ныряет, не раздражается и с пониманием относится к урагану в моей голове.

Не замечали, что именно те черты, которые нас больше всего раздражают в наших родителях, когда мы юны, с возрастом часто проявляются в нас самих?

– Это закономерность. Мы и есть наши родители – 50% папы, 50% мамы. Никуда от этого не деться, это наша комбинация. Просто в какой-то момент ты сепарируешься, что естественно, пытаешься построить жизнь по другому принципу. Но потом природа все равно берет свое. Меня эта тема вообще всегда интересует, обожаю общаться с родителями, говорить про моих бабушек и дедушек. Все мы – это коктейль поколений.

Вы однажды очень смешно о себе сказали, что все думают, будто вы Белоснежка, а вы на самом деле семь гномов. Вы больше гордитесь своим талантом клоунессы или способностями драматическими?

– Не так много актрис, у которых есть этот перевертыш: с одной стороны, драматическая природа, с другой – смешная. Мне в этом смысле крупно повезло. Кстати, мои клоунские способности с возрастом все востребованнее. Это мой козырь.

В спектакле «Прыг-скок, обвалился потолок» вы сыграли 11-летнюю девочку. А сами себя на сколько чувствуете?

– Все размыто сейчас. Вот 40 лет – это много или мало? Как говорила моя коллега по театру Вера Валентиновна Алентова: «В сорок лет жизнь только начинается». Похоже, она была права. Два года назад у меня случился кризис. Пришла к выводу, что кризис среднего возраста — это соотношение затрат и возможностей. И я поняла, что старая система существования больше не работает, а новой у меня еще нет. Пришлось заново разбираться в себе и в том, как жить дальше, начиная от элементарных бытовых моментов: здоровье, уход за собой. Одно дело, когда ты наедаешься на ночь в тридцать, но теперь, извините, надо понимать, что и когда ты съел, что выпил.

Есть у меня одно наблюдение за женщинами во время фотосессий. Одни изображают томный взгляд…

– Стараются быть сексуальными.

В точку. Но при этом они выглядят органично. А есть те, у кого это категорически не получается. Они красивы, только когда смеются, дурачатся. Вы к какому типу относитесь?

– К смеющемуся. Когда пытаюсь быть томной, все просто ржут надо мной. Так всегда, я уже заметила. Но, честно говоря, и для меня самой сексуальность – это не томные взгляды и позы. В женщине важны как раз смех, улыбка. Волна позитива, приятия жизни или мужчины. Противоположный пол ведь нас как оценивает: «Она меня принимает или не принимает?» Нет, конечно, есть те, кому нравится вот это: «Не подходи, козел!» Но адекватное большинство, по моему опыту, привлекает какой-то внутренний свет женщины, ее жизнерадостность. Думаю, что именно это моя сильная женская сторона. Я живу среди потрясающих мужчин, мои партнеры – один лучше другого. Смотрю на каждого и про себя думаю: «Господи, ну какой талантливый!» И они сразу это чувствуют, даже меняются во взгляде, потому что видят мое восхищение. И это, на мой взгляд, самое манящее для мужчины, сексуальнее этого нет ничего.

Для нашей фотосессии вам подобрали в основном черно-белые луки. Вы по жизни скорее черный лебедь или белый? Или розовый фламинго?

– Я – разноцветная личность. У меня и черное, и красное, и желтое, и зеленое – все цвета мои. Я очень аляповатая, пестрая, потому что очень разная. Хотя в жизни я смело не одеваюсь. Скорее практично, чем красиво. И это считаю своим недостатком.

Что вам приносит большую радость?

– Моя семья, мои родные, мой дом, моя дача. Хотя на дачу совершенно не успеваю съездить, но мне так хочется там быть. Еще люблю путешествия. Правда, с большой семьей путешествовать не так уж и просто. Короче, я тот, кто утром с радостью идет на работу, а вечером с удовольствием возвращается домой – на автобусе.

Серьезно? Разве вам не надоедают бесконечными просьбами сфотографироваться?

– Нет, я неузнаваемая. Если меня накрасить, то вроде – Саша Урсуляк. А так, в бейсболке – непонятно, кто такая. Люблю после работы зайти в магазин и долго перебирать продукты. Люблю подслушивать, наблюдать за людьми в автобусах и метро, например. Это мое актерское исследование.

Каким бы тогда получился ваш самый идеальный день? Когда вы просыпаетесь, и все складывается так, как вы этого хотите.

– Во многом это сегодняшний день, потому что по большому счету сегодня я не работаю. Минимум ответственности. Я очень люблю то, чем занимаюсь, но когда есть такой лайт-день, это приятно. Сегодня я снимаюсь для вашего журнала, потом у меня закрытие сезона в театре, а вечером – просмотр и обсуждение последней серии Amore more в летнем кинотеатре. Сейчас подъедут мои девчонки, вечером муж будет со мной. Когда у меня есть этот баланс моей личной и профессиональной жизни – это для меня самые счастливые дни.

Все фото: Евгения Безрук