Актуальные проблемы аборигенов «Багрового острова»

20 апреля 1924 года в газете «Накануне» вышел фельетон под названием «Багровый остров», подписанный так: «Роман тов. Жюля Верна, с французского на эзоповский перевел Михаил А. Булгаков». А 30 января 1926 года Булгаков подписал с Камерным театром Александра Таирова (ставшим в 1950-м Московским драматическим театром имени А.С. Пушкина) соглашение на создание одноименной пьесы.

Спектакль «Багровый остров» поставил в декабре 1928-го сам Таиров, презентуя его как «продолжение и углубление работ Камерного театра по линии арлекиниады, т.е. по линии гротескного выявления в сценических формах уродливых явлений жизни и сатирического обнажения их мещанской сущности и примиренчества с ней».

Главным же, что высмеивалось в постановке, стали псевдореволюционные постановки, авторы которых в угоду цензуре готовы на любую эклектику, совмещая несовместимое. Одним из таких авторов Булгаков и Таиров считали, например, Всеволода Мейерхольда, вовсю ставившего в те годы подобные спектакли. Булгаков открыто говорил, что «цензура убивает творческую мысль, губит советскую драматургию», а прототипом Саввы Лукича, от решения которого в пьесе зависит судьба спектакля, был один из сотрудников Главреперткома Владимир Блюм.

И конечно, неудивительно, что в ответ началась настоящая травля писателя, в которой тот же Блюм принял заметное участие. Как позже Булгаков писал в письме правительству СССР, у него собран целый альбом газетных вырезок о себе, и на 298 отрицательных отзывов – там лишь три положительных. В итоге «Багровый остров» был показан на сцене Камерного театра лишь через пару лет после заявки, и через короткое время его сняли с репертуара. Но если бы только это: закрыли и запретили и другие булгаковские пьесы – и уже шедшие («Дни Турбиных» во МХАТе, «Зойкину квартиру» в Театре им. Вахтангова), и те, что только готовились («Бег», «Кабала святош»).

Михаил Афанасьевич так и не дожил до «реабилитации» своего детища «Багровый остров». Первые постановки пьесы появились лишь после перестройки. В родные же стены – теперь уже Театра им. Пушкина – спектакль вернулся только теперь, став премьерой нового сезона.

И первое, что приходит в голову, когда смотришь спектакль, который воссоздал на сцене худрук театра Евгений Писарев, – насколько то, что высмеивается Булгаковым в пьесе, написанной без малого столетие назад, не потеряло своей актуальности и злободневности. Потому что никуда не делись некомпетентное начальство, стяжательство, подхалимаж, кумовство и элементарная бездарность.

По сюжету, молодой и в буквальном смысле голодный драматург Василий Дымогацкий (Александр Дмитриев), использующий в качестве творческого псевдонима имя Жюля Верна (что уже само по себе пошло), приносит в театр свою пьесу «Багровый остров», рассказывающую о том, как белые европейские эксплуататоры извели несчастных краснокожих островитян. И то, что финал творения не соответствует «линии партии», и в таком виде пьеса просто не пройдет цензуру – даже не самая большая проблема!

Писатель, считающий себя гением, как обычно и бывает, взял внушительный задаток и сорвал все сроки. Причем настолько, что единственный шанс и последний срок получить у всесильного цензора Саввы Лукича (Сергей Ланбамин) разрешение на постановку – буквально сегодня. В итоге труппа театра во главе с директором и режиссером Геннадием Панфиловичем (Александр Матросов) играет спектакль вообще без репетиций и разбора – буквально по свеженапечатанным листкам, используя костюмы, декорации и реквизит, нашедшиеся за кулисами.

Основной комический эффект пьесы в том, что актеры изображают своих коллег и так явно небольшого таланта, так еще и вынужденных спасать свой спектакль, до конца не понимая, что надо делать на сцене. Поэтому здесь все выдается с гротескным наигрышем, выкручивающим любую эмоцию в духе немого кино, – с заламыванием рук и совершенно неестественной манерой говорить и двигаться. И это особый талант артистов – сыграть нарочито плохо, так, чтобы это было хорошо. И зритель живо включается в эту условность.

При этом сама постановка – даром что король туземцев Сизи-Бузи Второй (Андрей Сухов) за неимением подходящего костюма щеголяет в обычных трусах и майке, да и все прочие персонажи одеты кто во что горазд, – выглядит вполне зрелищно. Особенно в сцене с багровым, как кровь, солнцем, когда краснокожие аборигены подняли мятеж. Не говоря уже о корабле поработителей, говорящем попугае и извержении вулкана.

Да, пьесу в пьесе, помимо прочего, на ходу приходится переделывать, и даже не раз (благо, как надо, подсказал сам Савва Лукич!). Ведь туземцы – символизируют пролетариат, да и матросы приплывшего на остров судна подлых европейцев – тоже угнетенный народ, и как же важно правильно подать классовую борьбу! А тут и до мировой революции два шага по подмосткам… 

И хоть цели и задачи сегодня несколько иные, проблемы все те же. Мало того что «чиновники от искусства» Саввы Лукичи все так же вершат судьбы творцов, жены продюсеров и режиссеров все так же получают главные роли независимо от таланта, а предприимчивые дельцы все так же готовы ставить и снимать все что угодно, если за это платят.

И конечно, все это вызывает смех (легкая грусть приходит потом, как послевкусие). Потому что очень узнаваемо и точно. Причем не только тем, кто знает эту кухню изнутри (спектакль работает вообще на самых разных уровнях восприятия). Проблемы отдельно взятого театрального деятеля Геннадия Панфиловича, который сначала отбивается от просьб о контрамарках (его риторический вопрос-вопль, почему все норовят в театр бесплатно пролезть, на премьере с приглашенными гостями по понятной причине вызвал самый громкий смех), а потом ползает в ногах у Саввы Лукича, понятны многим.

Потому что все мы от кого-то и чего-то зависим – от начальства, заказчиков, даже бабушек-консьержек, дедлайнов, нехватки средств, желаний, обязанностей – да много от чего. А уж про беды молодых авторов (так хорошо знакомые Булгакову) нам, журналистам, точно рассказывать не надо. Особенно сейчас.

А еще нельзя не отметить, как внезапно новыми красками заиграл сюжет про туземцев, которые доверились подлым европейцам, а те их использовали, да и бросили. Причем актуальность истории аборигенов Багрового острова, похоже, будет только расти.

Все фото: Геворг Арутюнян