«A блокбастеры и женщины-режиссеры должны встретиться?»: Звезды «Кинотавра» обсудили мировые тренды

Сбербанк Первый, премиальная сеть Сбербанка, и Visaв рамках проекта First Talk и партнерства с кинофестивалем «Кинотавр» организовали публичную дискуссию о развитии русского и мирового кинематографа за последние 30 лет. В мероприятии участвовали продюсер и президент «Кинотавра» Александр Роднянский («Левиафан», «Дылда») актриса Анна Михалкова («Обычная женщина») и режиссеры Федор Бондарчук («Притяжение»), Наталия Мещанинова («Аритмия», «Сердце мира»), Наталья Меркулова и Алексей Чупов («Человек, который удивил всех», франшиза «Гоголь»). «КиноРепортер» приводит главные цитаты кинематографистов, которые за час успели обсудить ситуацию с женщинами-режиссерами, мировые тренды в кинематографе и цифровую революцию.

О том, как из офисного сотрудника превратиться в режиссера

Алексей Чупов: «Я пришел работать в киноиндустрию, когда мне было 40 лет. Сергей Соловьев на открытии фестиваля (режиссеру „Ассы“ вручили награду за вклад в кинематограф — прим. ред.) сказал, что кино — вся его жизнь и другой у него не было. Я позавидовал ему, конечно. У меня была другая жизнь, но эта лучше. Как попасть в кино? Обычно наши знакомые говорят, что надо правильно жениться (здесь Анна Михалкова, шутя, уточнила: „Ну или родиться“). Надо работать. Если тебе удастся сделать что-то востребованное, то ты в нее попадешь».

Наталья Меркулова: «Входной билет в киноиндустрию пропитан кровью и слезами. Закончив ВКСР (Высшие курсы сценаристов и режиссеров —прим. ред.), я не могла найти работу три года. Даже бесплатную. Я перманентно была в жесточайшей депрессии и совершенно не могла понять, откуда появляются режиссеры. Если бы не появился друг Леши Дима Аржанов, и не дал нам половину бюджета на «Интимные места», от которых отказались все продюсеры, то мы бы их никогда не сняли. Так что я попала в кинематограф чудом. Серьезно! Вход в кинематограф не должен быть таким сложным для режиссера, потому что многие ломаются по пути. Это нелегкая история. Славу богу, сейчас можно снимать на айфон и как-то себя репрезентовать».

О феминизме и равноправии между мужчинами и женщинами в киноиндустрии

Анна Михалкова: «Тема очень актуальна в нашей стране и во всем мире. Если мы смотрим „Обычную женщину“ (сериал Бориса Хлебникова, где Михалкова играет сутенершу, скрывающую свою работу от домочадцев — прим. ред.) и видим там узнаваемые ситуации, которые не связаны с темой гендера, то на западе считывают только ее. Это тенденция, которая есть во всем мире. Женщины добиваются равноправия и отчасти начинают брать на себя функции мужчин. Кинематограф на эту тему очень быстро откликнулся. Наш в том числе».

Алексей Чупов: «Это неизбежно. Возможно, через несколько лет женское жюри будет судить женскую программу, а мужчины приедут в качестве гостей. Это возможно теоретически».

Наталья Меркулова: «За сто лет „Оскара“ приз за режиссуру взяла всего лишь одна женщина (Кэтрин Бигелоу за фильм „Повелитель бури“ — прим. ред.). Это говорит о том, что глобально процесс выглядит вот так. Никакого равноправия по большому счету еще нет. Недавно мы были на круглом столе по этой теме на одном мексиканском фестивале. И женщины-режиссеры жаловались там, что их не воспринимают в большом кино. Им не доверяют снимать фантастические блокбастеры. Когда встретятся блокбастеры и женщины?»

Александр Роднянский: «А они [блокбастеры и женщины-режиссеры] должны встретиться? Назначено свидание? Речь идет о равноправии, а не равенстве. Такие вещи не могут быть сделаны механистично. Просто потому что у нас мало женщин, делающих блокбастеры, студия не может выписать полмиллиарда. Нельзя это делать из-за общественного мнения, которое настаивает, что должно быть больше женщин-режиссеров. Это сложная история, и она развивается органично. Есть Пэм Джонсон, которая сделала „Чудо-женщину“ (Роднянский имеет в виду Пэтти Дженкинс — прим. ред.) и делает другие блокбастеры. Это органика развития бизнеса, и я согласен с тем, что внутри этой органики есть процессы, которые сами о себе заявляют. На „Кинотавре“ уже много лет примерно половина программы — фильмы женщин-режиссеров. Если начнется насильственный отбор по какому-то принципу, как это уже бывало в нашей истории, то это очень плохо закончится в первую очередь для той категории кинематографистов, которую будут продвигать. Но мы не можем отбирать в конкурс „Кинотавра“ фильмы, просто потому что они сделаны кем-то. Они должны быть хороши. Студии, при всей их политкорректности и зависимости от общественного мнения, тоже не будут принимать такие решения. Если кто-то сделает необычайно успешную картину, то в руках у этого кинематографиста-женщины, или, давайте уж использовать феминативы, в руках этой режиссерки (Меркулова протестует против использования слова — прим. ред.) будет полнота ответственности и способность влиять на процесс. Кинематограф — это спортивное дело. Успешный последний фильм дает огромные возможности автору, и он уже, без сомнения, может предлагать условия продюсерам и студиям».

О новых технологиях в кино

Александр Роднянский: «Многие профессии уйдут из кинематографа. Процесс производства фильмов меняется. Раньше было много разных функций на площадке, и большинство уже исчезло. Сейчас в процессе задействовано минимальное количество людей, и будет все меньше. Мы же не шутим, когда говорим, что можно снять кино на телефон и показать его на YouTube, и у тебя вся система дистрибуции готова. Многие из наших классиков думают, что негатив монтируется. Они не знают, что уже есть цифровые технологии. Скоро и мы окажемся позади».

Федор Бондарчук: «Искусственный интеллект входит в нашу жизнь. Сейчас есть программы, которые первый драфт монтажа делает без человека. Год назад я посмотрел на конференции по CGI первый трейлер, который был сделан компьютером. Пока это смотреть невозможно, но через пять лет все это будет выглядеть уже по-другому. Художники, конечно, все равно останутся».

Александр Роднянский: «Сегодня есть программы, в которых режиссер расставляет движение актеров, оператор — движение камеры, художник — декорации, а продюсер это все видит и влияет на процесс».

О просмотре в кино и дома

Федор Бондарчук: «Кинотеатры трансформировались. Играют роль и размер экранов, и проекция, и звук. На экранах останутся тот контент, который визуально привлекает и дает те ощущения, которых ты нигде больше не получишь. Остальной контент уйдет в digital. Но коллективная медиация уйдет».

Наталия Мещанинова: «Я не очень люблю смотреть кино с другими людьми. Они на меня влияют, а я интроверт. Я смотрю все кино, которое выходит, у себя дома, когда я на это настроена. Facebook тоже дает это чувство коллективной медитации. Мне кажется, неважно каким способом ты это чувство получаешь».

Анна Михалкова: Все, кто занимается кино, счастливы, что появляются онлайн-платформы. К сожалению, диктат каналов очень ограничивает и темы, которые можно поднимать, и способ их воплощения. Дело даже не в цензуре, существует и самоцензура. Кинематограф должен поднимать вопросы, которые людей будоражит. В этом смысле платформы дают возможность высказаться по очень сложным болезненным темам. Должно быть отражение процессов, которые происходят в обществе. Если бы сериал «Чернобыль» снимался у нас для прайм-тайма канала ТВЦ, то он бы, надо думать, не достиг тех результатов.

Федор Бондарчук: «Я ощущаю новую волну продюсеров, связанных с новыми площадками. Им не интересен кинотеатр. Они не понимают, как устроено кинопроизводство и как оно связано с государственной поддержкой, Фондом кино или Минкультом. Два примера приведу. Первый —мини-сериал «4:59», который будет показан на онлайн-платформе (имеется в виду видеосервис Start —прим. ред.). В 4:59 раздавался чудовищный звонок с последним заданием в группах смерти «Синий кит», о которых писала «Новая газета». Можно ли такое увидеть на федеральных каналах? Вряд ли. Второй — сериал о войне с наркоторговцами. Молодых продюсеров интересуют эти темы, и они в них понимают.

Полная запись разговора доступна на официальном YouTube-канале «Сбербанка».