«КиноРепортер» заканчивает рассказывать про громкие премьеры 1999 года, на этот раз – в первую очередь европейские. В первую и вторую части юбилейной подборки мы включили и американские ленты, а кино, снятое за пределами США, запасли для заключительного списка. Сегодня вспоминаем канадца Кроненберга, японцев Миике и Китано, французов Дени, Каракса и Леконта, бельгийцев Дарденнов, испанца Альмодовара и шотландку Рэмси. Россию представляет Александр Сокуров с «Молохом».
Ради возможности сыграть разработчицу игр Аллегру Геллер в «Экзистенции» Дженнифер Джейсон Ли отказалась от роли у самого Кубрика в «Широко закрытых глазах». И вряд ли прогадала: «Экзистенция» стала одним из лучших фильмов Дэвида Кроненберга и, пожалуй, его высшим на тот момент достижением в плане визуального ряда. При этом выглядит кино сумрачно неброско: это киберпанк на уровне идеи, лишенный его позерской «дизайнерской» составляющей; проще говоря, «Экзистенция» — что-то вроде «Матрицы» курильщика.
Для Кроненберга кино стало финальным высказыванием на тему, открытую еще в «Видеодроме» (1983) и продолженную в «Обеде нагишом» (1991). Истории, придуманной канадцем, позавидовали бы Филип К. Дик с Уильямом С. Берроузом: виртуальная реальность, «живая» консоль, через подобие пуповины подключающаяся напрямую к спинному мозгу (через биопорт в поясничном отделе, напоминающий анус — смешной и омерзительный одновременно), вневременье (время действия фильма определить затруднительно), анархисты и монструозные морепродукты — вот составляющие маленького, но застревающего в мозгу мира eXistenZ.
В 1999-м во Франции обнаружился порыв к переосмыслению произведений Германа Мелвилла — вышло сразу два фильма по мотивам его книг: «Хорошая работа» Клер Дени (вольная экранизация поздней повести «Билли Бадд, фор-марсовый матрос») и «Пола Х» Леоса Каракса (не менее вольное прочтение романа «Пьер, или Двусмысленности»). Некоторые сгоряча сочли четвертый фильм Каракса авторским провалом — особенно на фоне предыдущего шедевра «Любовники с Нового моста» (который, впрочем, тоже провалился, но только в прокате).
История о странной любви героев Гийома Депардье и Катерины Голубевой и впрямь может показаться чересчур претенциозной, но при ближайшем рассмотрении «Пола Х» — кино довольно традиционное (особенно для Каракса). Как и роман Мелвилла, фильм обыгрывает готические мотивы (примерно в той же тональности, что и опубликованный пятью годами ранее «Грозовой перевал» Эмили Бронте), а со стороны кинематографа иронизирует над сюрреалистическими сценарными конструкциями в духе Блие и позднего Бунюэля. Но, несмотря на всю иронию, «Пола Х» исполнена горечи, которому позднее сообщили дополнительное измерение трагические судьбы Гиойма и Катерины: оба умерли молодыми (сын Жерара Депардье — в 37 лет, муза Шарунаса Бартаса и Леоса Каракса — в 44), и это невозможно выбросить из головы, пересматривая ленту сегодня.
История о 18-летней девушке, живущей с матерью-алкоголичкой в трейлере, только что потерявшей работу и пытающейся завоевать себе место под солнцем, стала первым большим фестивальным успехом братьев-бельгийцев — «Розетта» победила на Каннском фестивале (впоследствии Люк и Жан-Пьер Дарденн завоюют на Круазетт еще семь наград разного калибра). На первый взгляд, это унылый городской реализм с оттенком чернухи, но в метаниях Розетты (а героиня в кадре находится в постоянном движении, останавливаясь на считанные секунды) довольно скоро проступает кафкианский абсурд — в сущности, это перекличка с «Замком», что автоматически превращает картину в метафору сизифова труда и безысходности существования.
Эта метафора, к счастью, не становится нарядным саркофагом для сюжета, да и отвлечься на сторонние размышления довольно трудно: Дарденны приковывают внимание к своей героине, заставляя камеру неотступно, на опасно близком расстоянии, следовать за ней — почти так же, как до них это делал австриец Герард Каргль в своем «Страхе» (1983), а после них венгр Ласло Немеш в «Сыне Саула» (2015). От бесконечной череды крупных планов на экране не получится отодвинуться подальше, а от истории Розетты — отстраниться. И практически все последующие фильмы Дарденнов будут в той или иной степени похожи именно на «Розетту».
1999-й отметился рядом впечатляющих дебютов, и если Америку покорил первый фильм Сэма Мендеса (речь о «Красоте по-американски»), то в Старом Свете одной из самых убедительных премьер стала драма 29-летней шотландки Линн Рэмси «Крысолов». Правда, фильм так и не добрался до проката, зато участвовал в каннской программе «Особый взгляд» и получил хорошую прессу. Дело, впрочем, не в признании критиков и не в фестивальных наградах (в тех же Каннах еще до своего первого полного метра Рэмси получила два приза за короткометражки), а в том, как причудливо и точно «Крысолов» перекликается с другим великим шотландским фильмом, вышедшим тремя годами раньше — «На игле».
В какой-то мере историю 12-летнего Джеймса, который стал невольным виновником гибели своего сверстника в трущобах Глазго образца 1973 года, можно считать своего рода приквелом ленты Дэнни Бойла. А заодно — достоверным портретом депрессивной атмосферы, царившей тогда в крупнейшем городе Шотландии (во всяком случае, в бедных ирландских кварталах в разгар забастовки мусорщиков). Страшная сказка, придуманная Рэмси, похожа на экранизацию ненаписанного романа Иэна Бэнкса и вошла в историю британского (да и мирового) кино как одна из самых мрачных историй взросления.
Можно бесконечно превозносить достоинства «Конца романа» с его шпионско-историческим колоритом, британское обаяние «Ноттинг-Хилла» или даже формалистскую, в рамках манифеста «Догмы-95», свежесть «Последней песни Мифуне», но в номинации «Лучшая мелодрама 1999 года» все равно победит «Девушка на мосту».
Скромную картину Патриса Леконта, увы, проигнорировали фестивальные отборщики (правда, все-таки были номинации на «Золотой глобус» и BAFTA в категории «Лучший фильм на иностранном языке»), зато она стала образцовым примером того, что невозможное возможно — притчеобразная слезовыжималка о боязни влюбиться, которая на бумаге выглядела бы пошловатым чтивом для домохозяек, на монохромном экране превратилась в маленький шедевр. Не в последнюю очередь — благодаря пресловутой химии между Даниэлем Отоем и Ванессой Паради, виртуозно разыгравшим эту лавстори под душераздирающий саундтрек с вокалом Марианны Фейтфул.
В картине «Все о моей матери» классик испанского кино Педро Альмодовар достиг вершины своего вычурного стиля, сочетающего эстетику телевизионной «мыльной оперы» и возвышенный тон мелодрам Дугласа Серка. Здесь переплелись все близкие режиссеру темы: театр, кино, несчастная любовь, воспоминания и утраты. Альмодовар не сдерживал себя, все тут избыточно, чрезмерно и эксцентрично: сцены секса похожи на фарс, комедия полна кэмпа, а мелодрама слишком возвышенна. При этом режиссеру удается каким-то чудом выжать из этого коктейля впечатляющее и сентиментальное путешествие по миру женщин, в частности представительниц искусства. А жизнь артистов, по мнению Альмодовара, всегда немного вычурна и разукрашена в ярко-красные тона.
Хотя для знатоков творчества испанца здесь все будет знакомо, галерея женских портретов во «Все о моей матери» получилась, пожалуй, одной из самых ярких в его фильмографии. Постоянные актрисы Альмодовара Сесилия Рот и Мариса Паредес делят экран с совсем еще юной Пенелопой Крус, которая в дальнейшем вытеснит их всех и станет центральным женским образом во вселенной режиссера.
Главный фильм в карьере француженки Клер Дени, вольно обыгрывающий классическую повесть Германа Мелвилла о военных моряках «Билли Бадд». Ту же литературную основу композитор Бенджамин Бриттен превратил в патетическую оперу в середине прошлого века. И у Дени в большей степени получилась опера, балет, нежели традиционная киноэкранизация. Будни солдат французского Иностранного легиона, состоящие из постоянных тренировок и марш-бросков, поставлены с такой пластикой и экспрессией, будто действие происходит в театре. Сюжет фильма постепенно отступает на второй план перед поэзией мужских тел, маскулинности и гомоэротизма.
Конечно, фильм бы не получился без завораживающей игры Дени Лавана, который мастерски танцует по «евродэнс», сурово молчит и бросает искристые взгляды. Легионер Галу в его исполнении становится героем античной трагедии, неспособным вырваться из цепей судьбы, условностей общества и жесткой военной иерархии.
После мрачных и меланхоличных поэм о якудза «Сонатина» и «Фейерверк», Такеши Китано в 1999 году неожиданно сменил тему и обратился к маленьким трагедиям о простых людях. Формально «Кикуджиро» — классическая история о том, как взрослый заново обретает себя после встречи с ребенком. Но Китано наполнил ее необыкновенной нежностью, добротой и юмором, в чем-то родственным по манере и подаче японскому аниме. Фирменный абсурдистский стиль режиссера также остался на месте, многие второстепенные персонажи, актерская игра и ситуации полны условностей, забавных и трогательных.
«Кикуджиро» во многом открыл новый этап в творчестве Китано, после него режиссер все чаще стал обращаться к собственной биографии, снам и внутренним переживаниям. Главный герой фильма носит имя отца Китано, и автор, конечно, вложил в эту историю многое из воспоминаний о юности. «Кикуджиро» напоминает просветление, выход из затяжной депрессии, примирение с какой-то давней травмой. Пожалуй, это последний по-настоящему великий фильм Китано.
В свое время, после выхода «Звонка», «Кинопроба» прогремела на волне интереса западной публики к японским хоррорам. Однако фильм Такаси Миике выделяется на фоне J-хоррора. Здесь нет проклятий, потусторонних сил и прочего мракобесия, а весь мрак таится в человеческой природе. Начинаясь как тревожная история о грустном вдовце, ищущем новую жену, «Кинопроба» внезапно оборачивается кровавым пыточным ужасом об обезумевшей модели, любящей острые предметы. С детства девочка подвергалась жестоким пыткам и постепенно у нее сложилось впечатление, что любовь и секс всегда соседствуют с кровью и расчлененкой. В этом смысле Миике продолжил традицию фильма Нагисы Осимы «Империя чувств», рассказывавшем о последствиях чрезмерной одержимости женщины мужчиной.
Впрочем, прелесть «Кинопробы» в том, что она открыта для любых интерпретаций. Картину можно понимать и как феминистскую притчу о репрезентации женщины в современном мире и медиа, или, наоборот, как историю о женщине-дьяволе, охотящейся на мужчин. В любом случае «Кинопроба» куда больше, чем «Звонок» и «Проклятие», показала западному миру, что такое настоящее японское безумие.
С «Молохом» Александр Сокуров начал в своем творчестве путешествие по печальным и сложным страницам истории. Как и в последующих «Тельце» и «Солнце», здесь режиссер рисует портрет умирающего тирана на смертном одре — Адольфа Гитлера. Вместе с вождем медленно гибнет и разлагается режим, который он основал. И на фоне всеобщего упадка, снятого Сокуровым в зеленовато-тусклых тонах, под симфонии Вагнера разворачивается неряшливая и отчаянная любовь Гитлера и Евы Браун.
Сокуров целенаправленно рушит сложившийся образ Гитлера-дьявола, жестокого и гордого диктатора. В «Молохе» он представлен слабым, ничтожным человеком, жаждущим внимания и материнской заботы. Это не забавный клоун из «Великого диктатора» Чаплина, а невротичный пациент психбольницы, возомнивший себя Наполеоном. Тиран не готов смириться с надвигающейся смертью, ведь совсем недавно он был почти божеством, всесильным захватчиком. Здесь фюрер дряхлеет в одиночестве, страхе и психической болезни.
Читать также: 30 лучших фильмов 1999 года: Часть I, Часть 2
Путешественники – люди, для которых дорога становится профессией и судьбой. Их путь ведет сквозь горные шторма, океанские просторы, снежные пустыни…
Российский рынок онлайн-видеосервисов продолжает расти поразительными темпами. Согласно последнему отчету аналитической компании TelecomDaily, за первые шесть месяцев 2025 года общая выручка легальных…
Мультсериал «Царь горы» неожиданно вернулся спустя 15 лет после закрытия, да еще и в концептуально обновленном виде. Теперь это анимационный…
Возрождение культовой пародии про лейтенанта полиции, кажется, само по себе звучит как шутка. Спустя три десятилетия после триквела с Лесли…
Премьера постановки «Кабала святош» по пьесе Михаила Булгакова состоится в МХТ имени Чехова 4 сентября. Роль Мольера в спектакле Юрия…
С 17 августа в рамках Московской международной недели кино по столице будет курсировать первый мобильный кинотеатр, который покажет фильмы на…