Кирилл Клейменов: «Пора всех встряхнуть!»

Кирилл Алексеевич совершенно не публичный человек и интервью принципиально не дает. Но для «Кинорепортера» сделал исключение, тем более что главный редактор издания Мария Лемешева много лет работала под его крылом в теленовостях.

Интервью с известным диктором Первого канала, ведущим новостей и руководителем новостной редакции Кириллом Клейменовым.

С чем связано изменение подачи новостей в программе, которую смотрит вся страна?

Мир так изменился за очень короткое время, что изменилась и структура потребления информации. Тебе больше не нужно ждать выпуска новостей, ты всегда в курсе событий, заходя в соцсети или на информационные сайты. Моя мама, которая старше меня на 20 лет, пользуется этим просто играючи. Конечно, телевизионные выпуски новостей отличаются тем, что мы гораздо глубже перерабатываем информацию, можем дотянуться до самых разных экспертов, и зритель получает у нас ту выжимку и анализ, которые не в силах сделать самостоятельно. Но только это — уже не в состоянии удержать зрителя. Сегодня важна ярко выраженная позиция, мнение, авторский подход.

Да, на этом сыграли, например, американские Fox News, обойдя таких монстров, как CNN.

Они их просто «сделали»! Долгие годы CNN был абсолютным информационным лидером в мире. А FOX делали новости эмоциональными, когда ведущие позволяли себе четко проговаривать, как они относятся к происходящему. И это точно попало в аудиторию: зритель сегодня хочет не просто кивать головой, но и возмутиться, вступить в полемику… В общем, конфликт — скрытая движущая сила любого шоу, и пора всех встряхнуть. На нашем рынке в этом смысле мы новаторы. На себе проверяем, как это работает, как это надо делать, что получается и что нет. Мы на Первом канале никогда не боялись экспериментов и многие вещи делали первыми, а рынок смотрел, получится у нас или нет, и потом либо воспроизводил эту схему, либо от нее отказывался.

Уже есть первые отклики — приняли зрители новый формат или нет?

Ну, цифры вполне приличные. Как написали либеральные телекритики: Фейсбук теперь снова начнет смотреть программу «Время».

Хочу зачитать тебе комментарий Александра Невзорова. «Клейменов — это абсолютно иное оружие, новый радиус остроты, новый радиус поражения. Он, скажем так, самый сильный в этой компании» — имеются в виду политобозреватели. И далее: «Клейменов из тех людей, кому разрешено озвучивать свое мнение. Он умеет это делать». Тебе и правда разрешают?

Маш, ну, конечно же, мы ни у кого не спрашиваем разрешения озвучивать свое мнение. За все время моего ведения, включая весенний цикл эфиров, ни разу не столкнулись с тем, чтобы позвонил «желтый телефон» и нам сказали: «Что-то, знаете ли, вы переборщили!» Обсуждаем, разумеется, общие моменты с Эрнстом, потому что он отвечает за все на канале и должен быть в курсе, если готовимся выдать что-то на грани фола.

Как например, эфир с твоей «запиканной» речью?

Конечно! Я придумал эту историю, когда появилась реакция папы Мамаева на поступок сына.

Хамская.

Она такая была… не хочу даже говорить. Когда все ее активно обсуждали, я предложил: «Слушайте, давайте ответим понятным для него образом?» И те места, где могли бы появиться нецензурные слова, мы просто «запикали». Понятно, что никогда не может быть, чтобы в эфире главного выпуска новостей страны звучала матерная речь, тем более из уст ведущего. Это была провокация, которая точно сработала! Кто владеет умением расшифровывать текст по артикуляции, знает точно, что мата не было. Но это был ответ, под которым я и сейчас подпишусь, даже после всей той шумихи, которая поднялась, и которую мы ожидали, включая даже самые резкие оценки!

Были и другие смелые эфиры — например, с упоминанием «золотого фаллоса» в разговоре о кандидате в президенты Грудинине. Есть какие-то сожаления, что все-таки чего-то не надо было делать?

Нет! А в чем сожаление? Павел Грудинин играл в такую игру, которую очень хотелось разоблачить, и, что называется, «потроллить». Или, например, недавняя новость про школьную олимпиаду по литературе в Татарстане, где детям дали фрагмент с нецензурной лексикой и объяснили это реалиями жизни. Я подытожил материал предложением, как еще можно готовить детей к взрослению: давать легкие наркотики, чтобы не привыкали к тяжелым, наливать вино, чтобы не пили денатурат. Ну, а на случай, чтобы не двинулась голова в случае изнасилования — сами понимаете, что…

Шокотерапия для зрителей.

Да, это жестко. Я не помню, чтобы в прайме звучали слова про существующее педофильское лобби. А у нас есть ощущение, что оно существует. И про это нужно говорить!

Пока никто не снимает с тебя руководство огромной редакцией с массой информационных выпусков, что отнимает колоссальное количество времени и сил, почему ты лично решил прикрыть эфирную амбразуру? Может, стоило переформатировать других ведущих?

Ну, во-первых, наша структура уже выстроена так, что не позволит что-то упустить. Я же ухожу в отпуск, и дирекция существует без меня, не проваливается, не падают рейтинга. И потом в подготовке моего эфира участвует профессиональная команда: это Константин Эрнст, в первую очередь, это я, это мой товарищ и коллега Андрей Писарев, который занимается общественно-политическим вещанием, и обладает феноменальным багажом знаний. Мы понимали, что именно хотим говорить и в каких выражениях, понимали, что для этого нужен ресурс, подкрепленный административной должностью. Классические ведущие никогда не разговаривали так с аудиторией, и они если честно, даже не боятся, а просто, как мне кажется, не могут так разговаривать с аудиторией! Я могу: во-первых, не боюсь реакции начальника, потому что и сам начальник, во-вторых, привык брать на себя ответственность и принимать решения. Я не в праве подставлять под удар других.

То есть это не то, чтобы прямой эфир, в котором ты работал 14 лет назад, не давал тебе покоя?

Маш, я совершенно не хочу быть ведущим, вообще нисколько! Ты хорошо помнишь, я ушел из кадра сам, меня никто не снимал. Когда я уходил из программы «Время» и с канала, это было мое решение, и Константин Львович на моем заявлении об увольнении, написал: «Подписываю, скрепя сердце». Хотелось попробовать себя в новом качестве, я ушел в компанию, где работали несколько сотен тысяч человек, получил колоссальный опыт работы. И уже позже, когда предложили вернуться на Первый, речи о выходе в эфир не шло! Предложили стать замом Эрнста по информационному вещанию, что, собственно, и случилось. И работы было столько, что, какое ведение? Мне вообще публичность неинтересна. Я не даю интервью, мне не важно видеть себя на обложках, я довольно рано получил прививку от этого. Более того, не исключаю, что как только мы создадим новый формат, как работающую и понятную систему — с радостью передам все в другие руки.

Определенной части зрителей это может не понравиться! Ты знаешь, что тебя в соцсетях дамы уже называют секс-символом?

Нет, я не читаю ничего! Знаю, про меня много гадостей писали, но к негативу я устойчив. К сожалению, это доставляет дискомфорт моим близким, на которых все неожиданно свалилось. Я же просто не реагирую. Мне важно, чтобы меня моя львица львом называла, и чтобы ей казалось это так. Вот это приятно, скажу тебе честно.

Но ты и правда в хорошей спортивной форме. Чем-то серьезно занимаешься?

Мне важно сейчас быть в хорошей форме, чтобы, во-первых, справиться со стрессом, во-вторых, чтобы заниматься детьми. Хочу таскать их на себе, подтягиваться с ними на турнике, показывать — повторяй за папой, чтобы знали: я это могу. Последние 16 лет занимаюсь спортом пять раз в неделю. В 20 лет я не жал штангу в 110 килограммов и не подтягивался столько, сколько сейчас.

Знаю, еще и стрельбой увлекаешься…

Практической стрельбой из пистолета в закрытой галерее. Это очень прочищает голову, помогает концентрироваться, успокаиваться, быстро принимать решения. С возрастом реакции замедляются, а это помогает сохранять остроту восприятия. И потом это ужасно интересно!

Если ведущий уже не может работать по старинке, что с корреспондентом? Какие к нему требования?

Он должен быть очень пластичным и артистичным, легко работать «в кадре». Он может в процессе съемки понять, что камеры оператора мало, и начать снимать на айфон, и это будет частью его репортажа. Как это, собственно, сделала Наташа Юрьева на саммите Путина и Трампа в Хельсинки, когда журналистов стремительно запустили в комнату без операторов. Она просто начала снимать все на телефон, и это было здорово, правильно и уместно. Сегодня корреспондент должен уметь быстро-быстро добывать информацию из разных источников. Выигрывает тот, у кого большой объем знаний и владение несколькими языками. Например, на чемпионате мира по футболу было много удачных эпизодов, когда наши корреспонденты легко общались с болельщиками из разных стран, легко и элегантно переходя с языка на язык. И сегодня без этого нельзя, все слишком быстро происходит, зачастую нет времени на подготовку, перевод, выставление штатива — надо мгновенно принимать решение и действовать. У меня в команде много таких ребят: это и Георгий Олисашвили, и Константин Панюшкин, и Ольга Паутова… За ними будущее новостного телевидения.

Ты веришь в будущее телевидения, которое очевидно проигрывает интернету сражение за зрителя?

А я не верю, что молодые больше не смотрят телевизор! Вот тебе пример: пришел недавно покупать компьютер детям, зашел в магазин, где были молодые мальчишки-консультанты, на вид лет 20. Все они попросили сфотографироваться со мной. Если не смотрят телевизор — откуда это? Меня же нет на билбордах, нигде. Откуда?

Увидели ролики в интернете?

Логично, что в интернете что-то обсуждается, но мне все равно, смотрят они нас по телевизору или на гаджетах. Главное, что они смотрят наш продукт. И знаешь, почему? Надо делать телевидение, которое тебе самому интересно смотреть, тогда это будет востребовано!